– Да что ты говоришь?!

– Представь себе. При нём нашли диск с данными, но там очень сильная система шифрования. Есть риск потерять информацию при попытке взлома.

– И что же за информация может стоить столько, что вы готовы отпустить его?

– Ну. – Сергей наконец решился и закинул овощ в рот. По вкусу он был куда ближе к настоящим брокколи, чем местный аналог говядины к собственно говядине. – Например, он рассказал мне очень интересную историю о том, как гипотетический капитан пиратского судна гипотетически встречался с капитаном, прикончившим «Трафальгар».

Раздался резкий щелчок. Пальцы протеза переломили вилку из прочного пластика, словно зубочистку. Но на лице Тома не появилось даже толики той ярости, которую он испытывал в душе.

– Встречался?

– Да, чтобы подтвердить свои слова, наш «друг» по имени Дональд рассказал нам о том, как они встречались с кораблём, который участвовал вместе с ними в атаке на эсминец. Именно от капитана этого корабля они получили данные о том, когда и как они должны попасть в систему. Растер оказался хитрым ублюдком и умудрился сделать фотографии не только самого корабля их «партнеров», но и его капитана. К сожалению, ему хватает мозгов, чтобы понять, что эта информация для нас гораздо важнее, чем его шкура.

– А нельзя ли…

– Нет, Том, нельзя. Видишь ли, Лестер очень придирчиво следит за соблюдением правил организации. Ему важно, чтобы мы оставались чистенькими. Но совсем недавно я разговаривал с капитаном. Представь себе, у нас состоялся очень интересный диалог.

– И что же столь интересное вы обсуждали?

– Устав военно-космического флота Вердена. Сорок третью статью, если быть точным.

Райн на мгновение задумался, пытаясь вспомнить указанную статью из устава. Когда же вспомнил, его лицо приобрело жёсткие, почти хищные черты, а по губам скользнула едва заметная улыбка. Сергей одобрительно ухмыльнулся:

– О, вижу, ты ещё помнишь устав.

– Такие вещи не забываются, Сергей. Особенно статьи, подобные сорок третьей.

– Да, особенно такие. Знаешь, Том, – Серебряков для наглядности ткнул пластиковой вилкой в его сторону, – когда ты только пришёл к нам в команду, я понятия не имел, чего именно от тебя ждать. Не знал, что ты за человек.

– А теперь?

Вместо ответа Серебряков только пожал плечами и, взяв поднос, встал из-за стола.

– Каюта семнадцать «Б». Третий уровень. Вторая жилая палуба. Через два часа после полуночи по корабельному времени.

Том мысленно увидел план корабля.

– Я запомню.

– Ага. И знаешь, я, конечно, могу ошибаться, но, возможно, на борту есть ещё один человек, которому будет очень интересно прогуляться ночью по кораблю.

Том и без того об этом уже подумал. Он встал из-за стола, не забыв взять оставленный Сергеем накопитель данных.

* * *

13 апреля 784 года после эры колонизации. 01 час 58 минут по корабельному времени. Лёгкий крейсер «Фальшион». Третий уровень, вторая жилая палуба. Каюта 17Б

Резкое движение сбросило Дональда с койки прямо на пол каюты. Падая в темноте, он задел что-то культёй, и вспыхнувшая боль обжигающей волной прокатилась по руке.

– Какого чёрта вы творите! Кто это? – заорал он в темноту.

– Вставай, – раздался голос из темноты у него за спиной.

Растер чуть не заорал от боли, когда словно сделанные из стали пальцы схватили его за шею и резким движением поставили на ноги.

– Поднимайся, я сказал. Нам надо прогуляться.

– Да пошёл ты! – Дональд попытался отмахнуться целой рукой, но его с силой прижали к стене, а в лоб упёрлось что-то металлическое и холодное.

– Слушай, у меня нет никакого желания играть в эти игры. Либо ты делаешь так, как я скажу, либо пристрелю прямо здесь.

– Ты не посмеешь. Я договорился с твоим капитан…

Прохладный ствол импульсного пистолета с такой силой вжался в его лоб, что содрал с него кожу.

– Ты думаешь, что, если бы меня это волновало, я был бы тут?

Глаза Дональда наконец привыкли к окружающей его темноте, и он смог более или менее разглядеть лицо человека, стоявшего перед ним. Растер никогда прежде его не видел, но незнакомец был абсолютно, убийственно серьёзен. А его спокойный тон лишь подтверждал эту серьёзность.

Нервно сглотнув, Растер кивнул и почувствовал боль от глубокой ссадины на лбу.

– Хорошо, хорошо. Чёрт… Что тебе от меня нужно?

Незнакомец отпустил его и указал в сторону выхода из каюты:

– Я же уже сказал, что хочу немного прогуляться.

Райн вытолкнул Дональда из каюты в коридор. Несмотря на некоторую дезориентацию от происходящего, Растер моментально заметил, что двое охранников, которые сторожили ранее вход в его каюту, сейчас отсутствовали.

– Налево.

Том махнул стволом пистолета в сторону конца коридора.

– Слушай, может, мы договоримся? – Дональд лихорадочно искал выход из ситуации, от которой он уже ничего хорошего не ждал.

– Обязательно договоримся. Я абсолютно уверен на этот счёт. А теперь иди.

Том с силой ткнул его стволом пистолета в поясницу.

– Ладно, ладно… чёрт.

Они прошли по коридору до самого его конца и свернули налево, пройдя мимо шахты корабельных лифтов. Каждую секунду Дональд ждал, что вот-вот кто-то появится, но этого не происходило, а молчаливый парень с ледяными глазами, облачённый в чёрную форму, продолжал вести его по пустому коридору корабля.

Дойдя до конца уровня, на котором располагалась жилая палуба, они подошли к ещё одной лифтовой шахте. Растеру на мгновение пришла в голову мысль, что сейчас они воспользуются одним из лифтов, но вместо этого парень обошёл его и, воспользовавшись идентификационным чипом, открыл расположенный рядом с шахтой технический люк.

– Полезай.

Глянув на темноту технического коридора, Дональд развернулся к незнакомцу:

– Слушай, я…

– Полезай.

Парень чуть наклонил голову в сторону люка, но ни на миллиметр не сдвинул руку с пистолетом, продолжая целиться Дональду в грудь. Нервно сглотнув и выругавшись, Растер наклонил голову и пролез в технический коридор.

Он был у́же и ниже, чем обычные коридоры корабля, но пространства в нём всё равно хватало для того, чтобы они могли идти по нему не пригибаясь. Чем дальше они шли по коридору, тем большую безысходность ощущал Дональд. С каждым шагом возрастала уверенность, что всё это может кончиться для него очень и очень плохо. Он вдруг осознал, что испытывает совершенно иррациональный страх, которого не чувствовал даже тогда, когда его допрашивал тот громила. От громилы исходил практически осязаемый жар гнева и кипящей ярости. Эти чувства были хорошо знакомы Дональду, ведь он сам не раз отдавался на волю сильных эмоций.