к Элси, не была взяткой, но благодаря ей, родители девушки были рады его видеть. "Путь к их сердцам лежит через их желудки", - подумал парень. Это выражение было совсем не шуточным, особенно, когда желудки большинства жителей Гавайев урчали всё громче.

   Миссис Сандберг вышла со стаканом в руке.

   - Не желаешь лимонаду? - поинтересовалась она.

   - Конечно, - повторил Кензо. - Спасибо.

   Он сделала глоток. Хороший лимонад. Несмотря на то, что многие привычные вещи исчезли, он оставался. Гавайи по-прежнему производили сахар, хотя с началом оккупации большая часть тростниковых полей была засеяна рисом. А у Сандбергов на заднем дворе росло лимонное дерево. Куда ещё девать лимоны, как не на лимонад?

   - Привет, Кен.

   В гостиную вошла Элси.

   - Привет.

   Парень ощутил, как по его лицу растянулась улыбка. Элси он знал с начальной школы. Они дружили и часто помогали друг другу с уроками. Это была милая блондинка. Не роскошная, но милая. На самом деле, она была очень похожа на свою мать, но Кензо этого не замечал. До войны она была пухленькой. В нынешние времена двойной подбородок свидетельствовал о том, что перед вами не просто коллаборационист, а очень важный коллаборационист.

   - Сейчас вернусь, - сказала мама Элси.

   И вернулась, едва Кензо и девушка успели улыбнуться друг другу.

   - Держи.

   Женщина протянула дочери стакан лимонада.

   Чем дольше Кензо и Элси стояли и болтали с миссис Сандберг, попивая лимонад, тем меньше времени у них оставалось друг на друга. Мать Элси не говорила того, что у неё на уме, да ей и не нужно было. Вызывать её на этот разговор было бы грубостью. Кензо и Элси быстро выпили лимонад. Элси протянула матери пустой стакан.

   - Ну, мы пойдём, мам.

   - Хорошего дня, - игриво произнесла миссис Сандберг.

   Когда они вышли из дома, Элси хихикнула. Не успели они выйти на тротуар, как девушка взяла Кензо за руку.

   - Мамуля, - с легким раздражением сказала она.

   - Она очень милая.

   Кензо посчитал за лучшее не критиковать миссис Сандберг. Это задача Элси. Если её станет критиковать он, Элси от него может отвернуться, а этого молодой человек хотел меньше всего.

   Он решил сменить тему:

   - Как поживаешь?

   - Мы... живём потихоньку.

   Элси несколько разочаровала его, переведя вопрос на всю свою семью, но он лишь чуть крепче сжал её ладонь.

   - Меняем лимоны и авокадо на всё, что могло бы разнообразить наш рацион, - продолжала девушка. - Когда ты приносишь рыбу, мама всегда радуется.

   - Я знаю. Не сказать, что она особо эту радость скрывает - сказал Кензо.

   Да, похвала для него гораздо лучше осуждения. Если бы он, приходя к Элси, не приносил хоть что-нибудь, как бы смотрела на него миссис Сандберг? Никаких сомнений, как на чёртова япошку.

   Они пришли в парк на углу улиц Уайлдер и Кееаумоку. Гулять тут особо было негде. Лужайки заросли густой и высокой травой и сорняками, кустарники разрослись. Качели сняли, остались лишь цепи, свисавшие с перекладин.

   Но здесь было тихо и спокойно, японские солдаты старались сюда не заходить. Элси старалась не показываться им на глаза, и Кензо не мог её в этом винить. Он кое-что слышал... но старался не думать ни об этом, ни о том, что, в случае чего, окажется неспособен её защитить.

   Некогда окрашенные белой краской скамейки были грязными. В мирное время, кто-нибудь это быстро исправил. Сегодня же у городской управы, или того, что от неё осталось, были дела и поважнее. В основном, там старались убедить оккупационные власти вести себя менее жестоко, менее безжалостно, чем обычно.

   Когда Кензо и Элси сели на скамейку, та скрипнула. В другое время такого бы тоже не случилось. Сегодня, если ничего не изменится, кто-нибудь сядет на неё и упадёт, потому что доски уже подгнили. Долго такого развития событий ждать не придётся. Гавайи находились в тропиках. Если вещи долго не чинить, они быстро разрушаются.

   - Как у тебя дела? - вновь спросил Кензо, делая ударение на слове "тебя".

   - Уже даже не знаю, - ответила Элси. - Когда потопили наши авианосцы, я была так расстроена, что даже не знаю, что тебе сказать.

   - Тебе и не надо. Я тоже расстроился, - сказал Кензо.

   - Знаю. Только...

   Элси замолчала, подбирая такие слова, которые его бы не разозлили. Девушка справилась с этой задачей, ведь это была одна из причин, почему она ему нравилась.

   - По твоему внешнему виду нельзя сказать, что тебе не нравится нынешнее руководство, - наконец, сказала она. - Со мной всё иначе.

   Она коснулась коротких светлых волос.

   Смех Кензо был таким же горьким, как лимонад без сахара.

   - Любой, кто выглядит, как я, до 7 декабря мог сказать то же самое.

   - Тогда я этого не понимала. Сейчас понимаю.

   Элси улыбнулась уголком рта.

   - Думаю, нет иного способа выяснить жмёт ли обувь, чем надеть её.

   - Нет.

   Кензо задумался на мгновение и добавил:

   - Ты же знаешь, что с оккупантами сотрудничает много хоули.

   - Да, конечно. Как по мне, они ещё хуже японцев. - Элси даже не пыталась скрыть яд в голосе. - По крайней мере, те, кто родились в Японии, думают, что теперь тут правит их страна.

   Эти слова относились к людям, вроде отца Кензо. Однако они не относились к японцам, которые родились на Гавайях. Те тоже сотрудничали с оккупантами. Но Элси говорила не о них, она снова вернулась к белым, которые подлизывались к японской администрации:

   - Хоули, которые так себя ведут - всего лишь кучка предателей. Когда сюда вернутся американцы, их всех повесят.

   До войны о таких вещах можно было говорить свободно. Кензо был вынужден спросить:

   - Ты же видела трупы?

   - Да. -