— За все! — вздохнула та. — За все, о чем ты знаешь, и чего не знаешь. За то, что кричала на тебя, за Кассандру, за то, что я думала о тебе.

— Что случилось? — забеспокоилась добрая Веста, которая все сразу поняла и сразу же простила. — Ты что, умираешь?

— Нет, дурочка… — снова очень мягким, грудным смехом рассмеялась Марьяна. — Наоборот. Мне кажется, я и не жила до этого момента. Только завидовала всем подряд и суетилась. А оказывается, женщине надо так мало…

— А-а-а… — Веста вспомнила рассказ Кирилла о том, как Марьяне оставили в заложники Андрея. — Ну что ж, поздравляю. Рада, что ты нашла свое счастье.

Она отключила телефон и засмеялась:

— Мне кажется, твой друг очень сильно попал!

— Он справится, — отмахнулся Кирилл, стаскивая с Весты куртку и присаживаясь на корточки, чтобы снять с нее ботильоны. — Я вот тоже попал, но только рад этому.

Веста протянула к нему руки, но он не торопился вставать, скользя ладонями по ее ногам выше, выше, выше… она вздохнула, принимая игру и запуская тонкие пальчики в его шевелюру. От нежного массажа хотелось мурлыкать и ускориться, чтобы наконец обнять ее обнаженную, прижаться кожей к коже. Его руки нащупали край кружевной резинки чулок, и Кирилл застонал от нетерпения. Веста откликнулась таким же нетерпеливым тихим стоном, когда он нырнул под ее платье и, все еще стоя на коленях, прижался губами к кружеву трусиков в самом влажном и горячем местечке. И тогда…

Возопила Иерихонская труба дверного звонка!

Кирилл нисколько не винил бы Весту, если бы с ней случился бы какой-нибудь неловкий конфуз, потому что сам идиот! Какого черта он его все еще не отключил!

Но девушка оказалась крепкой и всего лишь вонзила острые ногти в его скальп, чуть не заполучив индейский трофей на память об одном горячем идиоте-психологе.

Кирилл удержался от высказывания всего, что пришло ему в этот момент на ум, однако дверь распахивал очень, очень, очень злой. И взъерошенный.

Но Весту за руку ухватить не забыл.

Вдруг сбежит.

— Приве-е-ет! — хором закричали Витька и Ольга Дмитриевна, к невероятному его изумлению оказавшиеся за дверью.

В руках они держали огромный торт, украшенный фруктами и взбитыми сливками.

Загомонили наперебой:

— Мы так и думали, что вы уже дома!

— Ты целеустремленный парень!

— Молодец!

— Спасибо вам, Кирилл, что познакомили меня со своим другом!

— Кирюха, благодаря тебе мы спасли не меньше десятка живых душ!

— Давайте это отметим!

— И то, что вы нашли друг друга!

Ольга Дмитриевна, кажется, помолодела лет на двадцать, а Витька ожил и пылал таким энтузиазмом, какого Кирилл в нем никогда не видел. Что с человеком рыбки делают!

— Отметим?.. — аккуратно спросил он, глядя на торт.

Торт был очень вкусным на вид. В нем было очень, очень много фруктов и шоколада, взбитых сливок и безе, и он вызывал прямо-таки маниакальное желание слизнуть вишенку с вершины башни из печенья.

Но сзади в его спину вжималась мягкой грудью Веста, ее медовое дыхание щекотало его шею, и увядший было от звуковой атаки боевой настрой потихоньку уже вновь натягивал его ширинку.

— Отметим! — радостно протянул Витька торт. Но Ольга Дмитриевна уже перестала улыбаться, отметив внимательным взглядом взъерошенность Кирилла, смущение Весты и ее наполовину сползший чулок, поэтому осторожно ткнула напарника по рыбкам локтем в бок.

— Витенька, знаешь, я тут вспомнила, что ты говорил про какой-то зоомагазин на Арбате, совершенно уникальный. Мы ведь собирались туда забежать? Давай поторопимся? Вдруг закроется? — намекнула она.

— Так утро же еще… — друг тоже перестал улыбаться и недоуменно на нее покосился, но потом перевел взгляд на Весту и Кирилла и тут до него начало доходить. — Ааааа! Точно! Поторопимся! Там с утра самый клев!

— Но торт ваш! — поспешила вручить угощение Кириллу Ольга Дмитриевна, прежде чем тот слишком поспешно захлопнул дверь.

— Подожди секундочку! — сказал он, передав торт в руки Весты.

Метнулся на кухню, притащил табуретку и нож — и, наконец, перерезал провод чертового звонка!

Веста за это время успела лизнуть облачко из сливок и испачкала кончик носа в белом. Кирилл не удержался и поцеловал ее, почувствовав нежный сладкий вкус.

…не такую судьбу желала своему торту Ольга Дмитриевна…

Но Кирилл с Вестой не планировали ей рассказывать, как удачно легла вишенка в ямку пупка, как завлекательно обнимали ананасовые кольца затвердевшие соски, как медленно и красиво стекал шоколадный соус, повторяя рисунок напряженных вен на стволе члена, и как тщательно они слизали друг с друга все взбитые сливки до последней капли.

Кровать в спальне так и осталась невостребованной. Они снова не добрались туда, расположившись на привычном уже диване в гостиной.

Золотые звезды, бесконечное небо, распахнувшееся над ними, сплавляющий их огонь — все было, и это было щемяще и нежно, горячо и остро.

Как надо.

Кирилл гладил Весту по волосам, полной грудью вдыхая их запах и думал, что такими счастливыми человеческие существа не бывают. Это какой-то запредельный уровень.

Веста вела пальчиками по груди Кирилла и думала, что с ним на удивление легко и уютно. Словно она всю жизнь его знала, словно они уже много-много раз лежали вот так, именно в этой позе, вписываясь друг в друга идеальным паззлом.

Кто бы мог подумать, что одна дурацкая шутка и одна случайная ошибка совпадут таким вот паззлом — одно место, одно время, одно имя…

И одно на двоих идеальное счастье.

Веста последний раз обняла маму и помахала вслед им с папой, уходящим к своему гейту. Их ждала солнечная, хоть и прохладная зимой Турция, пятизвездочный отель, гала-ужин в честь Нового года, спа, подогретый бассейн, уроки гольфа и прочие спокойные развлечения, которые подходили им куда больше энергичной экскурсионной программы в Египте.

Все время до отлета Веста упорно пыталась отдать родителям свою выигранную путевку, заверяя, что она отлично проведет каникулы дома с Кириллом. Он же им так понравился, почему они против?

Однако один горячий психолог не зря получает свои довольно высокие гонорары, сравнимые с гонорарами проституток экстра-класса и ведьм-мошенниц. Он и купил маме и папе Весты самый роскошный тур, что смог найти за два дня до вылета. Чтобы отрезать своей любимой трусихе все пути отступления.

— Самое главное, — вещал Кирилл, буквально волоком таща Весту за руку к гейту. — Это выяснить, в чем именно состоит твоя основная уязвимость. Что вызывает фобию. Может быть, утрата контроля? Или страх катастрофы? Агорафобия, клаустрофобия или обе — в самолете это возможно. Есть множество вариантов, и для того, чтобы найти лечение, надо точно поставить диагноз, ты понимаешь?