ее накрыло бурным, неистовым экстазом. Совершив еще два толчка, Джим на мгновение замер. Сильнее сжал бедра Леоны, а затем его унесло в космос. Приятное тепло ощущалось в каждой частичке тела. В изнеможении он рухнул ей на грудь, опаляя жарким дыханием кожу.

Их сердца бились, как заполошная птица, сталкивая одну грудную клетку с другой. Леона положила руку ему на спину, совершая ленивые успокаивающие движения. Она вздрогнула, ощутив в теле отголоски оргазма, когда Джим осторожно покинул ее гостеприимное лоно, и шумно вздохнув, откатился на другую сторону кровати. В ее глазах блеснули слезы.

— Эй, что случилось? — беспокойно спросил он.

Его рука нежно коснулась ее влажных ресниц. Леона судорожно вздохнула, и успокоившись, замотала головой.

— Ничего. Просто это все так эмоционально. — ответила она прерывисто.

Джим прижался губами к ее руке и привлек в свои объятия. Он гладил ее волосы, пока она не заснула под колыбельную, которую спокойным ритмом выстукивало его сердце. Некоторое время Джим любовался ее безмятежным лицом, сияющем в лунном свете, и следуя ее примеру, унесся в сонное царство.

Но его сон не продлился долго. Он взглянул на мобильный, чуть больше двух ночи. Мисс Хирш заставила его попотеть, и ему удалось заснуть на пару часов. Обычно, в такие ночи, как эта, он напрочь лишался сна. Виной тому было полнолуние. Оно странным образом влияло на него, как на оборотня в первый день превращения. Не хотелось ни спать, ни есть, ни придумывать гениальные планы. Но сейчас его беспокойство из-за полной луны отошло на второй план, хрупкая мисс Хирш — главная его задача на сегодня. Джим выбрался из постели и отправился на кухню утолить жажду. После того, что они устроили, организм нуждался в восполнении жидкости. Опустошив залпом стакан воды, он налил сок для Леоны. Вернувшись обратно в спальню, он подошел к окну, сложив руки на груди. Сегодня луна казалась неестественно большой, и даже невооруженным глазом можно было разглядеть кратеры на ее поверхности. Он неотрывно смотрел на спутник Земли, пытаясь найти ответы на свои вопросы, но не слышал ничего, кроме размеренного дыхания девушки, что спала в его постели. Леона глубоко вздохнула, и Джим глянул на нее. Она открыла свои карие глаза, и сонно смотрела на него.

— Я тебя разбудил? — половина его лица была освещена, другая оставалась в тени.

Она мотнула головой, и подложила под нее руку.

— Почему ты не спишь? — пробормотала она.

— Не хочется.

Ей было не обязательно знать, что каждое полнолуние его мучала бессонница, а если он спал, то снились кошмары, в которых она принимала участие, не зависимо от того, про что сон.

— И ты все это время просто стоял у окна?

— Я любовался тобой. Я принес тебе сок. — он указал на столик, и она взяла стакан в руки.

— Спасибо. То, что нужно. — отпив немного, она поставила его обратно. — И что, это увлекательное занятие — наблюдение?

Джим отошел от окна и направился к кровати. Забравшись, на вытянутых руках навис над Леоной.

— Весьма. — произнес он прежде, чем их губы слились в поцелуе.

Джим повалился на матрас, и развернув Леону спиной к себе, обнял ее за плечи.

— Хочу кое в чем признаться. — тихо сказал он, зарывшись носом в ее волосы.

— Ну, признавайся. — удивленно ответила она.

Они встретились совсем недавно, и уже появились секреты?

— Это моя вина, что тот день ты провела на ногах.

— Я не понимаю.

— Я похвастался новым «луком» у себя в офисе, и прорекламировал ваш салон.

— Так это из-за тебя в этом месяце у меня будет повышенная премия? — беззвучно улыбалась она.

— Нет, премия у тебя будет из-за самой себя. Потому что ты хорошо выполняешь свою работу… спи. — прошептал он, поцеловав ее в затылок.

Ее пальцы вырисовывали непонятные иероглифы на его руке. Она закрыла глаза, но уснуть снова не получалось, и спустя некоторое время, он вновь услышал ее голос.

— Что-то не спится. — она смотрела в окно на огромную луну.

Джим не ответил, и она подумала, что он уснул, но через секунду его голос задумчиво и возбуждающе зазвучал в тишине.

— Раз мы оба не спим, чем бы нам заняться? — Леона тихо усмехнулась и повернулась к нему лицом.

— Я думаю, нам обоим известен ответ на этот вопрос. — она заговорщически улыбнулась.

Джим взял ее за край подбородка, и заглянул в пучину ее глаз, а затем их губы слились неистово и жадно. Он просунул язык в ее рот, и несколько раз провел им по нёбу. Их тела вновь вспыхнули огнем желания. Леона забралась на него сверху, оседлав Джима и поднялась вместе с ним в сидячее положение. Затем вернула его на постель, вжав в матрас. Это был долгий поцелуй, после которого дыхание обоих сбилось, но быстро вошло в привычный ритм.

Оторвавшись друг от друга, Леона смотрела на Джима взглядом победительницы. Он предпринял попытку поменять их местами, но ее рука твердо упиралась ему в грудь, и на этот раз он позволил ей командовать. Она поцеловала его шею и ключицы, оставила обжигающие следы на груди, а когда добралась до его пижамных штанов, он мгновенно напрягся.

— Позволишь? — осмотрительно спросила Леона.

После некоторых сомнений, Джим едва заметно кивнул головой, и она осторожно приступила к делу. Приспустив его штаны, Леона наклонилась, чтобы провести языком по низу его живота. Джим балансировал между блаженством и мукой, и в решающий момент, изменил правила. Он схватил ее за руки, и резко перевернул на спину, заполнив ее открывшийся в изумлении рот, мимолетным поцелуем. Не церемонясь, Джим широко раздвинул ее колени, и она тут же обхватила его торс, прижавшись к нему своим молодым, сочным телом. Его восставший член упирался в ее горячую промежность, сводя их обоих с ума. Он уже не мог думать ни о чем, кроме как оказаться внутри ее жаждущего лона. И без промедлений, он вошел в нее, испытав настоящий восторг, находясь в ней коже к коже. Утром он даст ей таблетки, и ничего не случиться.

Он легко скользил в ней, не предпринимая никаких возбуждающих действий, она уже была готова для него. Она стонала от удовольствия, выдыхая в его плечо. Джим издал гортанный рык, и вцепился руками за перекладину кровати, еще жестче врезаясь в нее. Ее руки, схватившие его за плечи, постепенно ослабевали, утрачивая силы, принимая его. Вся энергия, восстановившаяся в ней с последнего раза, тратилась на то, чтобы поддерживать его неуемный пыл. Он был таким большим, так растягивал ее изнутри, что