– периодически вытирая рукавом кровь, сочащуюся из рассеченного подбородка, менял батарею ревуна, только что спасшего жизнь всему батальону.

– Разрешите доложить? – рявкнул комбат, голова которого была наспех обмотана окровавленным бинтом.

– Докладывай, – кивнул Геращенко. – Хотя и так понятно. Тинейджеры?

– Подростки, – отозвался комбриг. – Четверо, лет по пятнадцать.

– Я так и думал, – сказал полковник. – Силу почуяли, решили поиграть в солдатиков команда на команду. Взрослые псионики такой фигней не страдают, когда видят, с кем имеют дело. Какие потери у нас?

– Тридцать четыре двухсотых, трехсотых вдвое больше. Есть тяжелые.

– Нехило вас натаскали на выпил ближнего своего, – покачал головой Геращенко. – Раненых, кто воевать не может, в вертушки – и на Большую землю. Остальные – шагом марш, пока яжемамки этих юных придурков с охоты не вернулись. От шайки взрослых псио одним ревуном не отгавкаешься…

Двигались быстро, стремясь побыстрее уйти от опасного села. И уйти получилось, благо старое шоссе, прямое как стрела, было в неплохой сохранности, выдержав два танка Т-90, четыре оставшихся БТРа и восемь тентованных «КамАЗов» с личным составом, снаряжением, боеприпасами и продовольствием, не считая легких бронеавтомобилей, оснащенных ревунами и мощными детекторами аномалий, которые ехали спереди и сзади колонны.

Сам полковник Геращенко передвигался в броневике, созданном специально для условий Зоны и набитом аппаратурой. Имелись в машине и ревун, и стационарный детектор аномалий повышенной мощности, и мощная радиостанция дальней связи, и много чего еще. Вместе с полковником в машине ехали двое ученых из Института аномальных зон, прихваченные на случай непредвиденных сюрпризов, на которые так богата Чернобыльская Зона.

И оказалось, что ученых полковник взял с собой не зря.

Колонна приближалась к самому опасному участку пути – загоризонтной радиолокационной станции «Дуга-1», которую многие небезосновательно считали самой опасной аномалией Зоны.

Конечно, никто не запрещал ее объехать, но не было никаких гарантий, что этот объезд даст какие-то преимущества в плане безопасности. Ибо слева находилось село Корогод, где, судя по «Энциклопедии Зоны», постоянно тусовались толпы зомби, создавшие симбиоз с псиониками, которые умели показывать жертвам качественные миражи, чтоб зомбакам было сподручнее тех жертв разбирать на вкусные фрагменты. А по правую сторону можно было обойти ЗГРЛС только через Чернобыльскую АЭС, контролируемую фанатиками Монумента, которые истребляют все живое, рискнувшее приблизиться к их святыне.

Потому полковник принял решение двигаться по кратчайшему пути, мимо «Дуги». Была надежда на то, что ЗГРЛС находится в фазе неактивности, когда она относительно безопасна. Геращенко специально выбрал для выхода группы время между двумя Выбросами – в это время «Дуга» обычно «спит», и известны случаи, когда кое-кому из сталкеров удавалось проскочить мимо нее, не сварив мозги в своей черепной коробке, словно в кастрюле. Правда, никто еще не ходил мимо самой огромной аномалии Зоны в составе военной колонны, потому Геращенко сейчас рисковал прослыть либо героем, впервые совершившим невозможное, либо идиотом, который угробил личный состав по собственной дурости…

ЗГРЛС возвышалась над лесом, зарывшись верхушками антенн в низкие свинцовые тучи, которые заволокли небо до самого горизонта. Внутри этих туч то и дело вспыхивали огромные ветвистые молнии, растягиваясь на многие километры и освещая мертвенным светом могильно-гранитно-черную пелену, полностью затянувшую небосвод.

– Молнии бьют внутри туч, не вырываясь наружу, – сказал один из ученых. – Думаю, это хороший признак, свидетельствующий о высокой плотности облачных элементов, которые служат своеобразной защитой от поражения электрическими разрядами наземных объектов.

– Не уверен, что вы правы, коллега, – отозвался второй ученый. – Я не могу себе представить, чтобы облачные элементы, пусть даже состоящие из кристаллов водяного льда, могли задержать электрический искровой разряд такой мощности. Скорее, мы имеем дело с очередной атмосферной аномалией.

Геращенко краем уха слушал научную дискуссию ученых мужей, но все его основное внимание сейчас было приковано к ЗГРЛС. Самой огромной и самой загадочной аномалии Зоны плевать на научные рассуждения, логику, законы природы. У нее свои законы, и сколько бы люди ни пытались их постичь, им это никогда не удастся.

Полковник знал об этом на личном опыте и понимал, что сейчас остается лишь молиться Матери-Зоне, могущественной богине этих мест, которую, по слухам, кто-то даже видел во плоти и о которой невольно вспоминает каждый сталкер, когда его жизни угрожает реальная опасность. И Геращенко молился про себя, мысленно повторяя слова, услышанные давным-давно от бывалого сталкера, слишком много повидавшего на зараженных землях и при этом умудрившегося остаться в живых:

Мать-Зона, помоги с оборонойот твоих порождений, дай второе рождение.Спаси от аномалии, от исхода летального,От пуха жгучего, от беды неминучей.От зомби голодного, от снарка подколодного.Разряд «электрода» направь не в меня,                         а в воду.Пламя «жары» палящее отведи               от моих товарищей.Дай личной удачи море, а не океан горя.А коль не дашь добра без хорошего хабара,Не будь слишком строгой,               возьми всего понемногу.

Но, видимо, сегодня Мать-Зона не была благосклонна к полковнику Геращенко и к его подчиненным. Когда колонна поравнялась с ЗГРЛС, тучи над ней внезапно разошлись в стороны, и перед онемевшими зрителями предстало грандиозное, невиданное ранее зрелище.

Верхняя часть «Дуги», протянувшейся на сотни метров, оканчивалась тридцатью антеннами, распределенными по всей длине ЗГРЛС. И сейчас от каждой из этих антенн вверх, в космическую черноту небосвода, тянулись ветвистые, развесистые молнии, похожие на ослепительно-белые изломанные деревья.

Эти молнии длиной в несколько километров качались, словно под ураганным ветром, переплетались, трещали, разрывали тучи своими «ветвями». И от этой непосильной нагрузки стальные проржавевшие перекрытия «Дуги» жутко стонали, словно толпа мертвецов – оживших, но еще не набравших сил для того, чтобы выбраться из своих могил.

Геращенко понимал, что это явление временное, что ЗГРЛС обычно не ведет себя так, что им просто не повезло нарваться на период активности гигантской аномалии и что самое правильное сейчас – это прекратить движение колонны, остановиться, переждать…

Полковник потянулся было к микрофону автомобильной рации, чтобы отдать команду, – но не успел.

Молнии над «Дугой» внезапно замерли на мгновение, словно одновременно заметили стальную гусеницу, ползущую по шоссе…

А потом они ударили.

Одновременно.

Разом.

Прямо по колонне.

Словно тридцать гигантских невидимых пастухов хлестанули по машинам своими сверкающими кнутами.

К счастью, удар был не особо прицельным – изломанным, ветвистым кнутом, запутавшимся отростками в соседних, со снайперской точностью хлестануть оказалось затруднительно даже для гигантской аномалии. Но тем не менее Геращенко успел увидеть, как одна из длиннющих молний рассекла надвое танк с такой силой, что его половинки взлетели в воздух, словно вообще ничего не весили.

Полковник схватил микрофон и заорал во всю мощь легких:

– Быстрее! Все педали в пол, мать вашу!!!

Но водители в колонне уже и так поняли, что медлить не стóит, – и грузовики с бойцами рванули по обочинам, объезжая медлительную тяжелую технику.

Впрочем, не всем это помогло…

По одному из «КамАЗов» хлестанула молния. Не основным толстым стволом, а лишь кончиками своих электрических ветвей задела,