Мы на мгновение застыли друг перед другом, смотря в глаза противника. Миг, и он, сделав едва уловимое движение, сделав полшага вперёд, выбросил руку с ножом в мою сторону. Я с трудом успел отдёрнуть свою ногу на себя, в ответ полоснув по руке противника. Мой удар был не сильным, но я смог ножом пробить броню и полоснуть по руке. Но мой противник явно не собирался сдаваться, сразу же проведя следующий удар. Я сделал полшага в сторону и вперёд, пригнувшись и пропустив руку с ножом над головой, сделав выпад в сторону корпуса противника, полоснув ножом по боковым пластинам, нанеся ещё одну лёгкую рану.

Противник был очень опытным, но я быстрее и действовал не столько на инстинктах, сколько предугадывал его удары. От следующего удара я опять увернулся, полоснув противника по ноге. Тут он взорвался серией молниеносных ударов с разных сторон, неожиданно перебрасывая нож из руки в руку и меняя углы атак, но я успевал, хоть и с огромным трудом, но всё же уворачиваться от его ударов. Мне показалось, что мой соперник может биться на таком темпе сколь угодно долго, поэтому я при очередном его ударе, попробовал выбить его опорную ногу, и чуть не поплатился за это. Он молниеносно поменял атаку и кончиком ножа взрезал мой пилотский скафандр на ноге. Тогда я попробовал ударить ножом навстречу его ножу. Но тот не стал рисковать и отступил назад, взяв секундный перерыв в атаках. Мы застыли напротив, глядя друг-другу в глаза и стараясь поймать момент атаки противника. Противник сражался на уровне моего инструктора по рукопашному бою, и, если я сейчас его не вырублю, он меня прирежет. Его взгляд внезапно метнулся к лежащему ружью своего товарища, и я начал действовать, нацелив удар в руку противника, при рывке вперёд делаю вид, что хочу поднять валявшийся разряженный пистолет противника. Он, конечно, пытается использовать эту ситуацию и, когда я почти нагнулся, бросается вперёд. Я делаю кувырок вперёд и чуть в сторону неожиданно для противника. Делаю выпад ему на встречу, при этом перехватывая его руку и стараясь отвести её в сторону, но, помня опыт борьбы с таким же противником, я больше использую его конечность для того, чтобы держать дистанцию и не дать ему воткнуть свой нож, используя преимущество в силе. При этом мой нож ныряет в район его бедра и делает глубокий разрез на всю его длину. Рана, если и не смертельная, но сражаться ему больше не позволит. Но я рано радовался, так как соперник, поняв это, бросается на меня, не заботясь о защите, а желая прикончить меня. Я, с трудом удерживая расстояние между его ножом и своим телом, наношу серию ударов в руку и его подмышку, а ещё через мгновение я ножом достаю до его лицевого щитка, надрезав его кончиком ножа. Тёмное забрало щитка внезапно становится прозрачным, и я вижу перекошенное лицо довольно красивой девушки, которая на последнем усилии пытается достать меня. По её щекам катятся капли слёз от бессилия. Это вводит меня в какой-то ступор, и она использует это для рывка ко мне, но, почувствовав опасность, я умудряюсь воткнуть нож в запястье с ножом, и тот падает на пол. Но мой противник не сдаётся и делает выпад ногой мне в пах. Делая полуоборот, я принимаю удар на бедро, забыв, что не в бронированном скафандре, и, получая сильный удар, откатываюсь в сторону. Рефлексы сработали, как надо, и я сразу совершаю второй кувырок, но этого уже не требуется, упав на место, где я только что стоял, она падает на пол, и я чувствую, как жизнь покидает её тело.

Я опускаюсь на пол и сажусь, прислонившись спиной к стене, разглядывая поле моей битвы. Всё пространство вокруг несёт на себе следы перестрелки, и всё залито кровью и жидкостью от сервоприводов экзоскелета. Просидев несколько секунд, я делаю над собой усилие и пытаюсь связаться с дежурным офицером, но вспоминаю, что связи нет и, с трудом встав, подхожу к лежащему офицеру. У него на поясе, прикреплено устройство, чем-то напоминающее подавитель с несколькими антеннами, торчащими в разные стороны. Недолго думая, я вонзаю в него свой нож и, дождавшись появления связи, набрав дежурного, доложил.

– Подвергся нападению солдат противника, переодетыми в сотрудников Службы Безопасности станции. Противник уничтожен, нужна бригада дознания и сапёры, есть подозрение, что не я первый был атакован ими. Возможно, они установили бомбы и взломали внутренние системы станции, нужно разбираться на месте. При них был подавитель сигналов и другое оборудование.

После секундной заминки, последовал ответ:

– Принято. Ждите. Через десять минут прибудет группа следователей. Вас уведомят при их приближении.

Я расслабился и прикрыл глаза, пытаясь понять, что сейчас на самом деле произошло, и была ли наша встреча случайной.

Примерно через десять минут поступило уведомление на мой интерком, что приближается отряд с сотрудниками СБ, которые проведут дознание и проверят всё на наличие взрывчатки.

Через пятнадцать секунд, прикрывая друг друга в зал, где произошла схватка, по одному стали вбегать десантники из какого-то местного отряда спецназа. Меня сразу взяли на мушку, но, осмотрев поле боя и увидев у меня отсутствие оружия в руках, бойцы немного расслабились. Ко мне подошёл капитан СБ и протянул сканер, к которому я приложил свой интерком, а затем и ладонь. Когда сотрудник сверил данные, он попросил указать наличие вживлённого чипа. Показав на левое плечо, он приложил к нему сканер и, когда на его дисплее загорелся зелёный сигнал, облегчённо вздохнул, после чего, взглянув на меня, пояснил:

– У нас пропало около двадцати сотрудников Службы Безопасности, в том числе и две группы, вышедшие на помощь нашим сотрудникам. Как всё это происходило? – спросил он.

Я не стал вдаваться в пояснения, а просто скинул ему копию моего общения с лжесотрудниками, включая мой бой с ними. Просматривая картину боя, к капитану присоединился и командир десантников в таком же звании. Досмотрев файл до конца, десантник не сдержался и произнёс:

– А ты силён, парень. Сделать четверых диверсантов практически голыми руками – это невозможно. Нам говорили, что виброножей противника стоит опасаться, но не думал, что они настолько опасны.

Но поговорить ему капитан СБ не дал, оттеснил и кивком указал в сторону. Когда десантник отошёл, то он спросил:

– Почему вы думаете, что они готовили диверсию, а не охотились на солдат?

– Место это не пользуется популярностью у местных, тот переход из которого я вышел, вообще весь в пыли, и следы там были как минимум месячной давности. Они не ожидали меня встретить в этом месте и явно не были готовы, да и не была серьёзно продумана возможность появления посторонних. Под прицелом они меня не держали, а это значит, что у них есть камеры в соседних переходах и они контролировали ситуацию вокруг этого места. Глушилку они включили, когда я появился в этом помещение, значит, она им мешала, и скорее всего, они пытались получить доступ к местной защищённой сети. Технарь среди них был вот этот, которого я вырубил вторым. Непонятный блок управления на его рукаве говорит о возможности подключения ко всем видам сетей, это видно по универсальному, самонастраивающемуся внешнему разъёму. Судя по тому, что данный сектор малопосещаемый, а для меня как сотрудника СБ это не стало преградой, то значит, данный сектор, запрещенный для простого персонала, – ответил я.