– Ребята! Я уверен, что нам по силам найти выход из этого подземелья! – уверенно заявил Орсон. – Черт возьми, это не самая дурацкая ситуация из тех, в которых мы оказывались!

– Точно, Док! – согласно кивнул Брейгель.

– Вперед!

Орсон, как платок, накинул на плечи шемаг, поправил ремень автомата и решительно зашагал вперед. Ему впервые довелось возглавить группу. И, надо сказать, ему это было по душе.

Да какое там! Черт возьми, это было здорово!

Орсон подобрал шоколадку, с тоской посмотрел на помятую, потерявшую форму упаковку, грустно вздохнул и снова кинул батончик вперед.

Они уже около часа шли по темному прямому коридору. Вполне возможно, что проход был не таким уж и прямым, как казался. Не исключено, что он плавно изгибался, закладывал петли и совершал еще какие-то виражи. Но резких поворотов он не делал – это точно. Поэтому из-за темноты и однообразия квестерам казалось, что они все время движутся по прямой. Стены были украшены все теми же плитами со странными многомерными рисунками. Временами плиты с рисунками перемежались пространными выдержками из каких-то текстов, написанными на языке майя. Камохин, как велел ему Орсон, время от времени останавливался, щелкал зажигалкой и, прикрыв огонек ладонью, подносил его к стыку плит. Но язычок пламени так ни разу и не затрепетал. Англичанин исправно кидал вперед шоколадный батончик. Но им так и не попалась на пути ни одна достойная внимания ловушка. Недостойных, похоже, тоже не было. Во всяком случае, квестеры совершенно беспрепятственно продолжали свой путь в никуда.

Орсон в очередной раз поднял с каменного пола то, что некогда называлось шоколадным батончиком.

– Становится скучно, – ворчливо произнес англичанин, только чтобы приободрить остальных.

Но тоска и уныние уже всерьез овладели квестерами. И взбодрить их теперь было не так-то просто. Для этого мог бы сгодиться, ну, скажем, гигантский паук. Да только где ж его взять-то? «Серые» тоже могли бы разнообразить ситуацию. Но к этому квесту они, похоже, не проявляли ни малейшего интереса. А может быть, заранее знали, что лезть в подземелье не стоит? И, как нередко случалось, ни во что не вмешиваясь, наблюдали за происходящим со стороны?.. Если так, то это было форменное свинство.

– Док, сколько раз ты уже кинул шоколадку? – спросил Брейгель.

– Не знаю, – пожал плечами Орсон. – Я не считал… А что?

– Мы могли бы измерить наш путь в полетах шоколадного батончика.

– Полагаешь, это смешно? – вяло поинтересовался Орсон.

– Не знаю, – честно признался Брейгель. – Мне просто все это уже чертовски надоело.

– Не тебе одному, – буркнул Камохин.

– У вас есть какие-то предложения? – взмахнул зажатой в руке шоколадкой биолог.

– У меня есть килограмм пластита, – ответил Камохин.

– И что?

– Можно попытаться взорвать стену.

– Плохая идея! – решительно заявил Осипов.

– Других-то все равно нет.

– Из-за стен не тянет сквозняком. Значит, там нет прохода.

– Тогда – взорвем потолок.

– Зачем?

– Песок осыплется, и мы сможем вылезти наверх.

– А что, если там не песок?

– А что, если мы ходим по кругу? – по-новому решил взглянуть на ситуацию Брейгель.

Осипов посветил на стену:

– Изображения на плитах все время разные.

– Верно, – поддержал его Орсон. – Я их все фотографирую!

– А как насчет ленты Мебиуса, Док-Вик?

– У ленты Мебиуса только две поверхности, пройдя по которым, ты все равно окажешься в точке старта.

– Но это в трехмерном пространстве. Мы же неизвестно в каком. Так, может быть, здесь и поверхностей у ленты Мебиуса больше, чем две?

– Вполне возможно, – подумав, кивнул Осипов. – Но это не имеет никакого смысла, поскольку мы все равно не сможем узнать, так это или нет.

– Зато будем постоянно бродить по замкнутой на самой себе ленте.

– Слушайте, кончайте! – взмолился Орсон. – Надоело, честное слово! Если мы узнаем, в каком измерении и на какой плоскости мы находимся, это поможет нам найти выход? Нет! Значит, нам остается только идти вперед!

Док размахнулся, запустил в темноту размякший в кулаке батончик и, не дожидаясь, когда он упадет, сделал шаг.

Тут-то и произошло то, чего никто не ожидал!

Батончик, взлетевший по пологой дуге почти к самому потолку и уже начавший снижаться, внезапно дернулся в сторону и выскользнул из сопровождавшего его луча света.

Орсон не сразу понял, что произошло. А когда наконец понял, принялся шарить лучом по сторонам. Потому что понял он только то, что батончик куда-то исчез, изменив траекторию полета вопреки законам физики. Одновременно англичанин дернулся вперед, чтобы быстрее добраться до места, где произошло необычное явление. Но тут уж Камохин поймал его за руку:

– Спокойно, Док!

– Ты видел? – вытянул руку с зажатым в ней фонарем Орсон.

– Видел.

– Ну так идем!

– Нет.

– Кончай! – дернул плечом Орсон.

– Послушай меня, Док! – крепче сжал его руку Камохин. – Это именно то, что мы ждали.

– Или не ждали, – вставил Брейгель.

– Это ловушка. – Проявив настойчивость, Камохин заставил-таки Орсона сделать два шага назад. – Теперь мы с Яном займемся делом.

– Можно подумать, вы что-то в этом понимаете! – хмыкнул биолог.

Камохин недовольно приподнял бровь.

– Ловушки в древних подземельях, это не то, с чем вы привыкли иметь дело, – обосновал свое заявление Орсон. – Это вам не килограмм пластита!

Осипов меж тем пошарил лучом фонаря во тьме и отыскал злосчастный батончик, прилипший к стене примерно на высоте плеча.

– Это была гравитационная волна! – уверенно заявил Орсон.

– Не угадал, Док, – опустил бинокль Брейгель. – Батончик пришпилен к стене дротиком.

– Чем? – недоверчиво посмотрел на фламандца Орсон.

– Такая небольшая стрела без оперения. – Брейгель руками обозначил приблизительную длину дротика. – Думаю, нам чертовски повезло. Если бы дротик не среагировал на батончик, он мог бы пришпилить к стене кого-то из нас.

– И я даже знаю, кого именно, – резко помрачнел биолог.

Тут и гадать нечего – он шел первым.

– Действуем осторожно, Ян, – сказал Камохин. – Этот дротик может оказаться не единственным.

Квестер стянул с шеи шемаг, сложил его вдвое и смотал в жгут. Взяв платок за край, он взмахнул им перед собой, так, что другой конец платка скользнул от пола до потолка. Ничего не произошло. Камохин сделал небольшой шаг вперед и повторил то же самое.