– Нет, – отвечала она, – на курице.

– Нет, на курице, – передавал Инне Игорь. – Да, он ест. Нравится. Да, нравится. Мясо? Какое мясо? – спрашивал он опять у Ларисы.

– Свинина, – отвечала она.

– Свинина, – докладывал Игорь. – Нет, не жирная. Дай поесть спокойно.

Ближе к вечеру Инна опять звонила.

– Ничего не делали. Гуляли, – опять отчитывался Игорь, – ни о чем он с ней не разговаривал. Нет, про тебя не рассказывал. Нет, она не спрашивала. Почему? Что значит «почему»? Нормально общаются.

Пока Игорь говорил по телефону с Инной, Лариса замолкала. Затаивалась. А Илья, наоборот, делал громче телевизор. Ларису раздражали эти звонки, но она считала, что мать имеет право знать, что делает сын и что он ест. Поэтому сдерживалась.

– Она что, думает, я его отравлю? – не выдержала однажды Лариса.

– Я не знаю, что она думает, – ответил Игорь.

– Почему ты перед ней отчитываешься?

– Не могу же я ее послать…

– Если она так переживает, почему отпускает к тебе Илью? Она же знает, что я здесь.

– Слушай, хватит. Хоть ты не лезь с вопросами.

Лариса не знала, как относится к ней Илья. Нравится она ему? Хотя почему ему должна нравиться или не нравиться папина любовница? Ему наплевать. Этому мальчику вообще было на все наплевать. Даже если его что-то и беспокоило, он предпочитал держать это в себе. Как будто отключался. Стекленел.

Лариса хотела, очень хотела, чтобы Илюше было хорошо. Готовила «правильную» еду, пыталась разговорить. Но все заканчивалось очередным скандалом. После того, самого первого, разговора с Инной Лариса попросила Игоря сделать так, чтобы его бывшая жена больше не звонила. Лариса не знала, что сказал Игорь, но Инна звонила только Игорю на мобильный. Легче от этого не стало.

– Чем она его накормила?

– Чем ты его накормила? – спрашивал Игорь Ларису.

– Куриными голенями. Его любимыми, – отвечала Лариса.

– Они были со специями? – спрашивала Инна.

– Да, – отвечала через Игоря Лариса.

– У него поджелудочная, ему можно только на пару, – закрывая рукой телефонную трубку, объяснял Ларисе Игорь.

Выяснялось, что у Ильи после побывки у отца разболелся живот. Инна винила во всем Ларису, которая накормила ребенка какой-то дрянью.

– Что она ему наговорила? – раздавался очередной телефонный звонок.

– Что ты ему говорила? – спрашивал Игорь.

– Ничего такого, – не понимала Лариса, в чем ее в очередной раз обвиняют.

– Илья сказал, что уйдет жить к нам, что ему лучше здесь, – передал Игорь крики Инны.

– Я сказала, что здесь его дом и что он всегда, что бы ни случилось, может сюда прийти, – пыталась объяснить Лариса.

– Она говорит, что ты настраиваешь Илью против матери, – сказал тяжело Игорь.

– Никого я не настраиваю.

– Ты не говори ему больше ничего такого, – просил Игорь.

– Хорошо, я буду молчать.

Илья все-таки переехал к ним. Так стало удобнее.

Инна начала устраивать собственную личную жизнь и сказала Игорю, что для Ильи, пока у нее все не «устаканилось», это будет переживанием. А когда «устаканится», Илья вернется к ней. Игорь согласился. Ларисиного мнения никто не спрашивал. Она делала с Ильей уроки, кормила его ужином, стирала и гладила его футболки. Она уже проследила закономерность. Если у Инны все было в порядке с «устаканиванием» – нет вечерних звонков. Если что-то не ладилось – она звонила Игорю и устраивала скандал.

Ларисе было тяжело с Ильей. Она не знала, с какой стороны к нему подойти, не знала, какое место занимает в его системе координат, не знала, на что имеет право. Точнее, слишком хорошо знала, что ни на что не имеет права. Разве что на собственное мнение, которое никого не интересовало, потому что она никто – не мать, не близкая родственница. Она – женщина его отца, временно выполняющая роль няньки, а няньку можно и поменять. Ларису тоже можно было поменять. И выбор не стоит – нянька или ребенок.

Илья это понимал не хуже Ларисы.

Они сидели, ужинали. Игоря еще не было. Лариса ушла в комнату, оставив Илью на кухне. Когда вернулась – на столе так и стояла грязная посуда с остатками еды. Ничего удивительного – Илья за собой никогда не убирал. Но в этот раз Лариса сорвалась.

– Иди убери за собой, – крикнула она Илье.

Он не ответил.

– Иди и помой посуду, – зашла в комнату Лариса.

– Сама помой, – огрызнулся Илья, – я уроки делаю.

Никакие уроки он, конечно, не делал.

– Иди, пожалуйста, и помой за собой посуду, – пыталась говорить спокойно Лариса.

– Я же сказал – сама помой.

Лариса сорвалась:

– Как ты смеешь со мной так разговаривать? Я взрослый человек. Не смей мне хамить! Если ты сейчас же не пойдешь и не вымоешь посуду, я разобью твою грязную тарелку об твою такую же грязную голову. Неужели самому не противно ходить с сальными патлами?

– Сама со мной так не разговаривай. А то я папе расскажу.

– Что ты расскажешь? Что ты не убираешь за собой, что от тебя уже воняет? Расскажи! – закричала Лариса.

– Я ему скажу, что ты меня ударила.

– Если ты сейчас же не сделаешь то, что нужно сделать, я тебя действительно ударю.

– Испугался…

Лариса отвесила ему подзатыльник. Несильно. Но Илья настолько не ожидал, что она его действительно ударит, что от удара ткнулся лицом в стол. Из носа потекла кровь.

У Ильи часто шла носом кровь, поэтому она не испугалась.

– Ты… ты… – захлебываясь от ярости, говорил Илья.

– Посуда тебя ждет, – ответила Лариса и пошла открывать дверь на звонок. С работы пришел Игорь.

– Как дела? – спросил он, разуваясь.

– Нормально, – ответила она, хотя ее и трясло.

– Ничего не случилось? – посмотрел на нее Игорь.

– Так, бытовые разборки.

Игорь зашел в комнату к сыну. Лариса стояла за его спиной. Илья так и не вытер кровь. Наоборот, размазал по лицу и сидел, разложив учебники на столе. Театрально шмыгал носом.

– Папа…

Ларису чуть не стошнило от этого спектакля.

– Что с тобой? – испугался Игорь.

– Ничего, – ответил Илья и покосился на Ларису.

– Лариса, что тут у вас случилось? – Игорь от усталости был раздраженный.

– Ничего. Я попросила его помыть за собой посуду. По-моему, вполне законная просьба.

– А почему он в крови?