— Филипп, я хочу забрать мою маленькую кузину. Отдайте мне девчонку, и тогда ты с Гастоном и все ваши воины можете сложить оружие. Я оставлю вам жизнь.

— Вы отняли жизнь у ее отца, а теперь хотите, чтобы мы доверили ее жизнь вам? — храбро ответил Гастон.

Джеральд ткнул пальцем в сторону Мелисанды.

— Это нежное дите подняло оружие против взрослых мужчин. И должен вам заметить, мои дорогие друзья, что кое-что вы упускаете из виду. У вас нет выбора!

— Ты не посмеешь! — раздался внезапно яростный крик Мелисанды. Она боролась с собой, она старалась не смотреть на поле, туда, где заметила среди мертвых непогребенного отца. В этот момент ей было уже все равно — жить или умереть. Все, чего она хотела, — это немедленно вцепиться в Джеральда и выцарапать ему глаза.

Она пришпорила Героя.

Это была глупая детская отчаянная выходка, и, будь Мелисанда чуть-чуть постарше, она бы это поняла. Герой быстро преодолел расстояние, разделявшее ее и Джеральда, и она оказалась совсем рядом с ним.

Люди вокруг замерли, наблюдая за происходящим. Все еще охваченная переполнявшими ее чувствами обиды и негодования, она на всем скаку прыгнула на Джеральда, увлекая за собой. От неожиданности он свалился на землю, изрыгая проклятия в адрес своих оруженосцев. Общий вздох изумления пронесся по полю. Бандиты Джеральда, как и ее собственные воины, были поражены тем, что такая хрупкая на вид девочка могла свалить с седла тяжело вооруженного опытного в битвах бойца.

Мелисанда вцепилась ногтями в его глотку, обуреваемая бешеным желанием изодрать его заживо в клочья.

— Дьявол вас разбери! Кто-нибудь снимет, наконец, эту чертовку с меня! — прорычал Джеральд, пытаясь освободиться.

Он с яростью и изумлением глядел на Мелисанду. Она вновь попыталась оцарапать его, но тут ее с двух сторон подхватили оруженосцы и оттащили от Джеральда.

Когда Джеральд поднялся, на лице не было привычной хитрой лисьей улыбки, а красовались царапины, под подбородком виднелась кровь.

— Ты за это поплатишься, дорогая кузиночка! — пригрозил он. — Проклятая чертовка!

— Вперед, сметите их всех! — приказал он, обращаясь к своей своре. — Убивайте всех!

— Ты поклялся, что они останутся живы! — вскричала Мелисанда.

— Ах, — язвительно сказал он. — Однако мне не пришлось договариваться с Филиппом. Ты сама любезно отдалась в мои руки. — Он повысил голос. — Уничтожить их всех! — И указав на Мелисанду: — А ты, ты научишься подчиняться моим приказам! Или умрешь мучительной медленной смертью!

— Ты не посмеешь! Король тебя разжалует!

— А уж это мы посмотрим! — ответил он и неожиданно схватил ее за волосы, подтаскивая к себе. — Милое дитя! Может быть, я удовлетворю свою ненависть, продав тебя в рабство кому-нибудь из датчан. А может быть, я и сам с тобой позабавлюсь. Он вдруг повысил голос. — Девочка — моя! — воскликнул он с торжеством. — Вы все свидетели. Девочка — моя, и крепость тоже — моя! На мгновение все стихло. Над полем нависла мертвая тишина.

Внезапно эту тишину нарушил странный гул. Казалось, задрожала земля. Несмотря на то, что Джеральд схватил ее за горло так, что она едва могла дышать и чувствовать, Мелисанда также ощутила, что земля под ней дрожит.

Всадники. Этот низкий гул означал приближение всадников.

И они стремительно приближались. Вот уже первые появились из-за холма.

Это был он!

На статном вороном коне. Мгновения, пока он приближался, показались Мелисанде долгими, как целая жизнь. Всадник превосходно держался в седле, высокий, стройный, широкоплечий, с развевающимся за спиной плащом, он составлял как бы единое целое с конем. Золотые лучи проглянувшего на миг солнца сверкнули на стальной кольчуге.

Голову его украшал обычный для викингов остроконечный шлем с забралом, так что видны были лишь его глаза и подбородок. Подбородок волевого и решительного воина.

Из-под шлема сверкали ярко-голубые глаза. Невероятные, сияющие, напоминающие безбрежно-голубую даль океана, привлекающие, захватывающие. Они, казалось, проникают в самую глубину души, видят то, что не видит никто другой.

Она вздрогнула от испуга, когда он остановился прямо напротив нее. С удивлением для себя она обнаружила, что, пожалуй, больше боится этого незнакомца, чем Джеральда, потому что Джеральд самое худшее, что может ей сделать — это перерезать глотку, а этот будет смотреть ей в глаза.

Однако сам Джеральд, вовсе не испытывал перед этим викингом страха. Чувствовалось, что он его не боялся. Проклятый викинг!

Дурак! О чем он думает! Что, они разве раньше не сражались здесь с викингами? Или он считает, что франкский рыцарь не имеет достаточно сил, чтобы противостоять ему?

Да, возможно, что и так. Она закусила нижнюю губу. Она ненавидит викингов. Всех! Датчане грабят их побережье с незапамятных времен. Они убивают, грабят, насилуют, разрушают все, что попадает им под руку. Теперь Джеральд заручился их помощью, чтобы убить ее отца. Они все, все — выродки!

Но этот викинг выделялся даже на их фоне.

Он страшнее всех их вместе взятых!

Она впервые видела человека, который соединял в себе одновременно мужественность, невероятную легкость и естественность; одетый в тяжелые рыцарские доспехи он держался в седле так независимо и свободно, с таким достоинством, что, если бы теперь ее попросили описать, как выглядит норвежский бог Тор, она бы, не задумываясь, дала его портрет.

— Кто вы такой, черт побери! — презрительно фыркнул Джеральд.

— Конар Мак-Олаф из Дублина. Друг Мэнона де Бовиля, павшего здесь, и, следовательно, ваш враг, если я не ошибаюсь.

Джеральд крепче прижал к себе Мелисанду и выхватил меч из ножен.

— Еще один противник? Ну, что ж, Мелисанда, у тебя есть шанс умереть вместе со мной в схватке.

— Отпустите девочку, — приказал Конар, и на секунду Мелисанду обжег ледяной блеск его глаз. Она почувствовала, как Джеральд напрягся.

— Только через мой труп.

Напряженная тишина повисла в воздухе. Викинг улыбнулся одними губами и медленно, но внушительно проговорил:

— Вы собираетесь использовать ее как щит? — в тоне его звучала насмешка.

— Если умру я, умрет и она, — упрямо проговорил Джеральд.

— Ты, надутая свинья! Я так не думаю.

С этими словами викинг внезапно оказался перед ними. У Джеральда не было времени, чтобы перерезать ей горло. Вместо этого он еще крепче прижал ее к груди, как бы защищаясь. Мелисанда видела, как покраснели от напряжения его руки. Он был застигнут врасплох.

И она решила воспользоваться этим моментом. Внезапно резко дернувшись, вонзилась изо всех сил зубами в его руку. Он был занят викингом и от неожиданности ослабил хватку. Мелисанда мгновенно вырвалась, соскочила с коня и побежала.