— С шести утра во рту ни крошки, имею право! — пожимаю плечами и отправляю в рот брускеттку с красной икрой.

Мой случайный собеседник пристально наблюдает за моими действиями, не прекращая при этом улыбаться.

— Вон, на том столе, — указывает на соседний стол, — еще остались огуречные рулеты. Вам принести? Я заметил, они вам понравились.

— О, а вы весьма наблюдательны. Вы следили за мной? — прищуриваюсь и делаю подозрительный вид.

На самом деле молодой человек, стоящий передо мной, меня не пугает. Пусть я его и не знаю, но на каком-то инстинктивном уровне я чувствую это. От него не исходит ощущения опасности, а наоборот, что-то светлое и располагающее к себе.

— Прошу прощения, но да, — незнакомец вроде и серьезен, но лицо по-прежнему озаряет улыбка. — Просто невозможно не заметить то, с каким аппетитом вы ели. Вы только поглядите, — обводит рукой с шампанским окружающих, — каждый из них хотел бы вот так, как вы, без оглядки и стеснения, но псевдовысокие манеры и напускное благородство не позволяют делать то, чего хочется.

Я смотрю на присутствующих гостей и убеждаюсь в действительности вышесказанных слов: женщины с дорогим шампанским в руках, в эффектных платьях, со стильными прическами и укладками держатся сдержанно, величественно и гордо, всем своим видом показывая свой статус. Мужчины в безукоризненных шикарных костюмах свободно и непринуждённо ведут разговоры, разбившись на небольшие компании. Несомненно, здесь собран весь бомонд нашего города, но никто из них не притрагивается к закускам, потягивая лишь игристый напиток.

Пожимаю плечами.

Я не вхожу в местные сливки общества, поэтому строить из себя дворянку не собираюсь. Закидываю в рот последний огуречный рулет и начинаю интенсивно его жевать, вызывая тем самым одобряющую улыбку моего нового собеседника. А он, кстати, ничего такой: высокий, подтянутый, слегка худощавый, светлые волосы зачесаны и уложены назад. Серый, в мелкую клетку, костюм-тройка и белоснежная рубашка создают образ эдакого английского джентльмена, а идеально оформленная легкая щетина добавляет незнакомцу мужественности и статности.

— Егор, — незнакомец прерывает мои разглядывания и протягивает руку.

— Агата, — вкладываю свою ладонь.

Мой случайный собеседник невесомо пожимает ее, а потом неожиданно наклоняется и притрагивается к ней губами. Ну точно английский пижон!

— Только у такой невероятно красивой девушки может быть такое же прекрасное имя. Агата… — медленно произносит мое имя, словно пробуя его на вкус и смакуя. Мне даже показалось, что Егор при этом слегка прикрыл глаза, как от наслаждения.

— Спасибо, — скорее всего мои щеки сейчас выглядят так, будто их натерли свеклой.

Я краснею.

Не помню, когда в последний раз мне делали комплименты мужчины. Я разучилась их принимать. В браке на меня обращал внимания противоположный пол и пытались знакомиться, но я не испытывала трепета, пресекая чужой интерес на корню. Сейчас же, будучи свободной, реакция совершенно другая. Я ведь понимаю, что могу с легкостью ответить флиртом, кокетничать и заводить новые знакомства, при этом никого не обманывая.

Пока точно не осознаю, нравится мне это или нет, но определённо, я разучилась быть привлекательной не только для одного конкретного мужчины, но и для других. Может, стоит вспомнить об этом именно сегодня и прямо сейчас?

Боковым зрением улавливаю движение недалеко от нас. Одновременно с Егором мы поворачиваем головы в сторону шума и видим молодоженов, которых атаковал фотограф у заранее смонтированной фотозоны. Жених кружит воздушную Яну, а она весело хохочет. Они такие счастливые и милые, что невольно любуюсь этим трогательным моментом.

— Она невероятная, — доносится до меня слева.

Разворачиваюсь к Егору и вижу, как он немигающим взглядом смотрит на Яну. И только на нее. В его взгляде что-то такое, удивительно нежное, с толикой грусти, беспокойства и необъятной заботы. Так смотрят на человека, который дорог, так смотрит человек, который…любит?

Ох, да неужели у нас тут неразделенная любовь?

В этот самый момент Яна обращает на нас внимание и расплывается в широченной белоснежной улыбке. Она бросает жениха, хватает подол своего роскошного платья и несется в нашу сторону, кидаясь на шею Егору. Он поднимает ее высоко, а она, упираясь руками в его плечи, заливисто смеется. А потом они обнимаются долго, крепко, раскачиваясь из стороны в сторону.

Вот это поворот!

Интересно, каково сейчас жениху?

Я смотрю в сторону новоиспеченного супруга, но вместо непонимания, огорчения или ревности вижу вполне радостное и расслабленное лицо.

— Агата, вижу, вы уже познакомились с моим братом? Пойдемте, сфотографируемся вместе! — тянет меня за руку в сторону фотозоны Яна.

Что она сказала? С братом?

— Я не знала, что у тебя есть брат, — шепчу Яне на ушко, пока фотограф умело расставляет нас перед камерой.

— Старший, — подтверждает невеста. — Он живет и работает в Лондоне. Прилетел на свадьбу, — подмигивает счастливая Яна.

Значит, я была права!

Действительно английский лорд! От него так и веет педантичностью, интеллигентностью и воспитанностью.

— Значит, брат, который работает и живет в Лондоне! — обращаюсь к Егору, когда молодожены удаляются за очередными сериями фотосессии.

— Есть немного! — смеется парень. — Янка сдала?

Киваю.

— Последние годы я редко бываю в России, мы практически не видимся с сестрой. Но при этом всегда на связи.

— Я заметила, что вы близки.

— До моего отъезда мы были не разлей вода.

— Потрясающие отношения между братом и сестрой. Вы — прямо образец семейных ценностей.

— Согласен. За это огромная благодарность нашим родителям, сумевшим создать и сохранить тепло и бережное отношение к друг другу в семье.

— Как красиво вы сказали, — поджимаю губы, задумываясь над смыслом сказанных слов. — Ваши родители — необыкновенные люди, которые воспитали таких замечательных детей, как вы с Яной.

Егор улыбается по-доброму, с теплотой в глазах. Да и вообще, на протяжении всего нашего общения он не перестает улыбаться. Это какая-то приобретенная в Англии черта или парень сам по себе такой?

— Ну а вы, Агата? Расскажите о себе, — Егор делает глоток шампанского и внимательно смотрит на меня. Его вопрос — не дань вежливости, ему