– Солдатик, – схватила мужчину за руку очередная дородная торговка, когда парочка отправилась на очередной круг, – есть товар специально для твоих потребностев, – она лукаво подмигнула и, не выпуская рукав шинели, достала из кармана своего хорошего драпового пальто пеструю пачку разноцветных презервативов.

– Что это? – разыграл недоумение мужчина.

– Это для тебя и твоей дамочки, – снова сладострастно сказала солдатику спекулянтка и кивнула в сторону его спутницы.

– Вот еще выдумала! – отмахнулся демобилизованный, но вырываться не стал. На торжище так поступать не принято, а в его планы никак не входило привлекать к своей персоне лишнего внимания. Торговка словно почувствовала это и вцепилась в служивого мертвой хваткой, намереваясь во что бы то ни стало всучить ему свой товар.

– Да ты не сумлевайся, соколик! – перешла она на заговорщицкий полушепот. – Вещь качественная, заграничная, из самой Америки! Детей-то вам, вродя, иметь ни к чему. Из беженцев, видать?

– Беженцы, да, – механически повторил демобилизованный.

– Оно и видно, – кивнула торговка. – Куды ж вам детей? Поди, ни кола ни двора. А это, – она поднесла нарядные презервативы к самым глазам мужчины, – вещь! Сам погляди!

– Вась, возьми, а? – томно вступила в разговор спутница бывшего солдата. Отделаться от спекулянтки было невозможно. Такие люди еще полчаса будут ходить за вами по пятам, не выпуская вас из виду. А этого мужчине и женщине хотелось меньше всего.

Мужчина сунул руку в карман шинели и сразу оторопело ее одернул – в кармане по-хозяйски орудовала чья-то посторонняя лапа.

– Ворюга!!! – тотчас пронзительно заверещала торговка и бесстрашно ринулась на карманника. Но тот неожиданным взмахом полоснул ее по щеке зажатой в руке остро отточенной монеткой, ударил солдатика коленом в живот, резко рванул из его рук чемоданишко и юркнул в первую же людскую брешь.

– Убивца!!! – продолжала завывать спекулянтка. – Убивають меня!

– Чего растопырился, раззява! – крикнул демобилизованному какой-то лейтенантик, стремительно рванув за убегающим преступником. Следом, расталкивая толпу, бодро побежали еще несколько добровольцев и армейский патруль. «Толкучка» заволновалась, загудела с разных концов.

В создавшейся обстановке парочке следовало немедленно исчезнуть, и спутница демобилизованного нетерпеливо дернула его за полу шинели, но вокруг порезанной женщины уже успело образоваться плотное людское кольцо из любопытных и сочувствующих, а сквозь толпу, пронзительными свистками прокладывая себе дорогу, пробивался милицейский наряд.

– Вот! – завыла торговка, указывая на своих несостоявшихся покупателей. – Они все видели! Они бедную женщину в обиду не дадут! Они вам все подтвердят!

– Да я ничего не видел, товарищи! – сразу попытался опровергнуть слова спекулянтки демобилизованный. – Он же сзади стоял, а потом сразу и побёг! Где ж я его мог увидеть-то? – объяснял мужчина милиционерам свою непричастность к этому делу. Поход в милицию элементарно мог обернуться провалом, но у порезанной базарницы был свой интерес:

– Люди! – снова завопила она, словно страждущий в пустыне. – Меня, можно сказать, изуродовали на всю оставшуюся жизнь прямо на глазах у этой приличного вида парочки, а они знать ничего не желают! Я из-за их поганого чемоданчика красоты девственной лишилася, – продолжала исступленно работать на публику торговка, – а что получила взамен?!

– Успокойтесь, потерпевшая, – попытался урезонить ее капитан милиции. – Разберемся.

– Вась, – подняла удивленные глаза на демобилизованного его спутница, – чего это ты? Я этого ворюгу хорошо разглядела. Чемоданчика, конечно, жалко, да ведь женщину жальче. Отчего ж не помочь хорошему человеку? – она выразительно глянула на спекулянтку. Та понимающе всхлипнула. Коалиция состоялась. Теперь, когда у агентов при себе не было предметов со встроенными радиомаяками, опасаться банального опроса было нечего. А торговка на их стороне – отвечать за нелегальный товар ей нет никакого резона.

– А что у вас было в чемоданчике? – дежурным тоном полюбопытствовал капитан.

– Да так, мелочь разная, – пожал плечами демобилизованный.

– Поймали гада! – весело сообщил давешний лейтенантик, раздвинув плечом изрядно поредевшую толпу. – Насилу догнал! Хреновато в шинели бегать, товарищ капитан, – лицо офицера лучилось довольством.

– И где подозреваемый? – поинтересовался старший наряда.

– Мужики в участок повели, – ответил военный. – Наподдали, конечно, маленько. Не удержались. Но ничего, жив-здоров.

– Придется вам всем, товарищи, пройти в отделение, – козырнул капитан. – Проведем опознаньице, составим опись вещей. Дайте дорогу! – он зычно прикрикнул на толпу и шагнул вперед. Участники происшествия послушно затрусили следом.

Девятое отделение мурманской милиции, куда и доставили торговку со слегка порезанной щекой, демобилизованного солдата и его спутницу, считалось самым беспокойным в городе. Порт и пресловутая «толкучка» находились на его территории, поэтому с самого раннего утра и до захода солнца, когда на рынке шло бойкое торжище, двери участка практически не закрывались. Милиционеры изводили кипы бумаги, заводя ежедневно не по одному десятку дел. Хватало спекулянтов, не давало житья воровство. Частенько случались драки и убийства, когда разгоряченные спиртным покупатели обмывали свою удачную покупку. Приходилось заниматься и иностранными моряками, и проститутками – «дом свиданий» для удобства перенесли поближе к порту.

– Так говорите, подозреваемому на вид можно было дать лет тридцать – тридцать пять? – капитан аккуратно составлял словесный портрет предполагаемого преступника, слушая спутницу демобилизованного. В бумажных делах милиционер, очевидно, был заядлый чинуша, потому что на составление обычного протокола у него ушло добрых полтора часа времени.

– Да каких же тридцать? – резво вклинилась в разговор торговка. – Да пацан он еще совсем! Ну, может, лет двадцать и будет.

Капитан почесал пером за ухом и протянул:

– М-м-м-да-а-а, нестыковочка получается, гражданочка, – он снова глянул на спутницу солдата. – Это как же понимать? Вы говорите – тридцать, эта, – он ткнул пером в потерпевшую, – двадцать.

– А чего тут не понимать? – пришла на выручку спекулянтка. – Она еще девушка, – базарница кивнула на подружку демобилизованного, – ей все мужики постарше кажутся. А я, – женщина выразительно похлопала себя по бокам ладонями, – в самом соку. У меня для всех применение найдется. Все молоденькие. Пиши, начальник: двадцать пять.

– Помалкивайте, гражданочка, – оборвал ее капитан. – Будете отвечать, когда я вас спрошу. Лучше скажите, что это за товар у вас такой, а? – милиционер взял в руку несколько пачек с яркими презервативами. Английского милиционер не знал и догадаться о содержимом упаковок не мог. – Опять, небось, контрабанда?