До Ситона мы добрались ещё засветло. Том шёл впереди, прокладывая нам путь в снегу, и нёс на плечах Кроху. По пути он время от времени оглядывался на меня. Порой он улыбался, радуясь, что нашёл меня. Порой в его глазах мелькала тревога – Том переживал, что я так и не узнал его. Салли вела себя примерно так же.

Путешествовать вместе с ними было странно. С одной стороны, я тоже радовался; после того жуткого ощущения одиночества появление друзей – пусть даже я их не помнил – помогало отогнать некоторые мрачные мысли. Но улыбка Тома наполняла меня чувством потери и вины: я должен был знать этих людей, которые так тревожились обо мне. И я не мог избавиться от комка страха внутри, не мог забыть детей из своего сна – детей, запертых во льду, скребущих стены своей тюрьмы изодранными окровавленными пальцами. Видение, прочно засевшее в голове, возвращалось снова и снова.

Исчезновение Эммы, появление Крохи, мои пропавшие воспоминания – и над всем парит чёрная птица. Конечно же, это не могло быть простым совпадением. Я надеялся, что в Ситоне найду какие-нибудь ответы.

Городок раскинулся на берегу пролива, у подножия гряды холмов, в нескольких сотнях ярдов к западу устья реки. Насколько хватало глаз, над побережьем с обеих сторон вздымались скальные утёсы. Дома, сложенные из камня или саманного кирпича, были крыты соломой и увенчаны снежными шапками. Эти домики напоминали о ферме Роберта, но здесь они казались маленькими и жалкими в сравнении с огромным фортом на берегу и маяком, стоявшим на земляной насыпи.

Из труб поднимался дым. Запах горящего дерева и торфа смешивался с горько-солёным ароматом моря. Ситон был не таким уж маленьким – должно быть, тут жило несколько сот человек, но я с удивлением отметил, что на улицах очень мало народа. Встречные же прохожие двигались тихо, словно пытаясь привлекать как можно меньше внимания; снежный покров приглушал их шаги, и единственными громкими звуками были плеск волн и неумолчные крики чаек.

Птицы парили над берегом, ссорясь из-за чего-то, что сперва показалось мне кучей окровавленных лохмотьев. Лишь подойдя ближе, я увидел, что это не тряпки, а комки грязного слипшегося меха. Кто-то убил множество кошек и бросил их изувеченные тела в кучу за границей города. Я остановился. Подобный массовый убой животных часто свидетельствовал об эпидемии.

Чума?..

Это не чума, – сказал Голос, и я с ним согласился.

Будь здесь болезнь, Роберт предупредил бы меня. Но тогда к чему такая жестокость?

Ты уже знаешь ответ, – сказал Голос.

Если и знал, он похоронен в моей памяти вместе со всем прочим. Вздрогнув при виде жуткого зрелища, мы двинулись дальше.

В гавани оказалось гораздо меньше судов, чем я ожидал. По большей части – рыбачьи лодки, покачивающиеся на мелководье. Единственным крупным кораблём был трёхмачтовый галеон с обросшими водорослями бортами. На обеих палубах виднелись пушки. Носовая фигура являла собой мантикору – мифического зверя с человеческой головой, телом льва и хвостом скорпиона. Если не считать флага на гюйс-штоке – алого полотнища с крестом святого Георгия в верхнем углу, – измочаленные мачты были обнажены и паруса спущены.

Я ничего не помнил о кораблекрушении – знал о нём лишь то, что рассказала Салли. И всё же при виде этого потрёпанного галеона мне сделалось неуютно.

– Это тот корабль, о котором ты думала? – спросил я девушку.

Салли неловко кивнула.

– Кроха? – сказала она. – Ты узнаёшь его? Ты раньше бывала в Ситоне?

Девочка не ответила. Том повторил тот же вопрос, но Кроха просто отвернулась, уставившись на холмы. Я упал духом. Я надеялся разгадать здесь хотя бы одну из наших загадок. Но мы по-прежнему понятия не имели, откуда взялась наша маленькая спутница.

Мы направились к гостинице «Синий вепрь», и по пути я всё больше и больше нервничал. Перед приходом в город мы договорились сохранять свою маскировку, которой пользовались в Париже. Я буду бароном Кристофером Эшкомбом, внуком Ричарда Эшкомба, Салли будет леди Грейс, а Том – охранником. Таким образом, сообразно со статусами, мне следовало возглавить нашу компанию.

С тех пор как все воспоминания исчезли, я совершенно не был готов отвечать на вопросы о своей жизни – ни подлинной, ни фальшивой.

– Почему мне просто не остаться Кристофером Роу, кем бы он там ни был? – сказал я.

Салли покачала головой:

– Мы уже рассказывали людям, что ищем барона Эшкомба.

Я вздохнул.

Салли пообещала, что подстрахует меня, если я вдруг растеряюсь, а потом они с Томом принялись набивать мне голову фактами, которые следовало знать. Половину времени я пытался их запомнить, а другую половину – мечтал вышвырнуть весь этот план в море. Вдобавок создавалось впечатление, что на самом деле всей нашей компанией управляю не я, а Кроха. Сидя на плечах Тома, девчушка вела своего скакуна прочь от берега, используя его уши вместо поводьев.

Когда мы вошли в «Синего вепря», хозяин – приятный мужчина по имени Уиллоби – улыбнулся и поклонился:

– С возвращением, миледи.

Салли представила меня.

Трактирщик пришёл в восторг, узнав, что поиски увенчались успехом.

– Входите, милорд, входите! – сказал он. – Вы, должно быть, замёрзли. Присаживайтесь к огню. А ты, Смоллс, пошёл вон оттуда – ты даже не платишь.

Он прогнал несколько обиженного старого джентльмена с кресла возле камина и освободил нам самые удобные места.

Потом по собственному желанию принёс нам троим по кружке подогретого пряного пива и горячего овечьего молока для Крохи. Та с недоверием глядела на чашку, покуда Том не протянул её девочке из своих рук – и лишь тогда жадно выпила.

Уиллоби рассмеялся, наблюдая, как она с бульканьем заглатывает молоко.

– Кажется, вы нашли больше, чем рассчитывали, – сказал он Салли.

Девушка толкнула меня под столом ногой. Ну правильно: я же тут главный.

– Это я её нашёл. Она появилась на ферме Роберта Драйдена. Бедняжка заблудилась и проголодалась. Ты, случайно, её не знаешь?

Трактирщик присмотрелся.

– Боюсь, нет, милорд. Она не из нашей деревни, это точно.

– Мой др… э-э… мой слуга уверяет, что вчера здесь какой-то человек рассказывал о пропавших детях.

Уиллоби кивнул:

– Это Роулин. У него всегда в запасе какая-нибудь сплетня.

– Мы можем поговорить с ним?

– Безусловно. Вечером он непременно явится за своим пряным элем. А до тех пор вы, может быть, желали бы отдохнуть? У меня есть прекрасная комната, уверен, она вам понравится. Очень удобная. С отдельным камином.

Уиллоби отвёл нас в комнаты – самые дальние от общего входа. Одну из них уже занимала Салли. Другая, на противоположной стороне коридора, предназначалась мне. Она была чистой, тёплой и, пожалуй, самой комфортной из всех, что я видел с тех пор, как проснулся.