– Она, наверное, имела в виду – без излишней жестокости, – сказал Йиргем. – Ты же понимаешь.

Лутх снова пожала плечами.

– Знаешь, – протянула она, – мне неловко так говорить о найи́, но я порой думаю, что она слишком много времени проводит с людьми. Или слишком долго живет одна. Законы, конечно, нужно соблюдать, но тебе не кажется, что она толкует их чересчур строго? Не стоит забывать, что люди существуют для нас, а не наоборот.

– Не думаю, – ответил Йиргем, – что Мйелна об этом забыла. Она мудра и осторожна, не говоря уже о том, что опытна. Я тоже бываю не согласен с нею, но признаю, что советы найи́ всегда идут нам на пользу.

Лутх кивнула, но Йиргем видел, что не убедил свою о́лни, – ей просто не хотелось продолжать спор. Взявшись за руки, они направились к ведущей наверх лестнице.

Часть крыши в доме Рамоса занимала кухня, остальное же пространство было вторым садом – в глубоких глиняных посудинах росли кусты и небольшие деревья. Здесь любили сидеть по вечерам йолны – впрочем, в этом они не отличались от живших прежде в этом доме людей. Скамеек на крыше не было – то ли бывший писец пожалел денег, то ли ему нравилось сидеть прямо на полу, на больших подушках. Йиргем не возражал, хотя один стул сюда все же перенесли – для Йгерна, ворчавшего, что ему в теле старика Рамоса тяжело вставать с подушки после долгой неподвижности. Муйтх посмеивалась над Йгерном, напоминая, что прежний хозяин тела, видимо, не жаловался – раз сам не принес на крышу ни одного стула.

– Наконец-то, – сказал Райгр, первым увидев поднимающуюся по лестнице пару. – Они уже здесь, найи́, ты можешь начинать.

Сказка, которую выбрала в этот вечер Мйелна, была одной из самых ею любимых.

– Очень давно в дальних землях жили на свете о́лни Йорг и Йимо. В тех краях среди людей было принято, что мужчина может иметь много жен. Поэтому, когда Йимо приходило время сменить тело, Йорг находил женщину, которую называл по людскому обычаю женой, и Йимо забирала ее тело себе. Если же Йоргу нужно было новое тело, он находил себе молодого раба, усыновлял его, а затем брал его тело и в нем наследовал предыдущему телу, как приемный сын покойному отцу. И так йолны жили на одном месте тысячу лет. Они были так счастливы, что каждого тела хватало им на столетие. Только одно печалило их: не рождались у Йимо свои дети, йольо́. Они с Йоргом с радостью растили йольо́ других старших в семьях, но чем дальше, тем больше им хотелось произвести на свет и свое дитя.

И вот однажды пришло время для Йимо менять тело, и Йорг поехал в далекий город и привез с собой девушку по имени Зои, которую назвал своей второй женой. Но когда Йимо подошла и хотела взять ее тело, девушка стала вырываться и плакать. Йимо удивилась, потому что еще не сделала ничего, что могло бы напугать девушку. Она ласково спросила: «Почему ты плачешь? Я не причиню тебе боли!» Но Зои ответила: «Я плачу, потому что узнала тебя. Ты демон, и ты хочешь выпить мою душу!» На это Йимо ответила: «Мне не нужна твоя душа, я хочу лишь взять твое тело. Разве не берут люди тела зверей для еды? И разве не берут сами звери тела других зверей? Так и мне нужно твое тело, чтобы продолжать жить». Но девушка заплакала еще горше и сказала: «Я молода, и я не хочу умирать. Но хуже всего для меня то, что я умру, не родив ребенка, и мой род прервется». Услышав эти слова, Йимо опечалилась и сказала: «И у меня никогда не было детей, но такова судьба, и ничего тут не поделать. Я смирилась с ней, смирись и ты». Тогда девушка посмотрела на нее и сказала: «Знай же, демон, что я – ведунья, как моя мать до меня и ее мать до нее. Мне ведомы многие тайны, скрытые от людей. Если я помогу тебе зачать, позволишь ли ты мне жить?» И надежда вспыхнула в сердце у Йимо, и она поклялась великой клятвой в том, что если зачнет ребенка, то Зои будет жить до тех пор, пока не умрет от старости.

Тогда Зои сварила из трав снадобье и произнесла над ним слова, которым научила ее мать. И велела она Йимо: «Пойди в полнолуние в сад вместе с мужем своим, выпей то снадобье пополам с ним и возляг с ним на сырой земле среди трав, чтобы луна видела вас и благословила. И с той ночи понесешь ты в чреве своем».

Помутила надежда разум Йимо, и забыла она о том, что нужно ей новое тело. Сделала Йимо так, как наказала ведунья, и стало по слову ее: понесла с той ночи Йимо дитя, и не было предела ее счастью. Но тело Йимо было слабым, и стала она болеть. Наступил день, когда она легла и не могла больше подняться, и дыхание ее сделалось шумным, а ноги и руки отекли и стали подобны стволам пальмы. И пришли к ней другие старшие, и сказали: «Смотри, вот рабыня, она молода, красива и здорова. Возьми ее тело и живи дальше». Но ответила Йимо: «Я не могу оставить это тело, ибо в нем растет мое дитя. Если я покину тело, йольо́ умрет, и тогда я сама пожелаю себе смерти». И старшие плакали, слыша это. И тогда пришел к Йимо Йорг и просил ее: «Любимая, не оставляй меня одного. Неужели должен я лишиться моей о́лни и умереть в тоске?» Но Йимо ответила ему так: «Не плачь, это тело еще живет. Если судьбе будет угодно, оно проживет до тех пор, пока не настанет пора разрешиться от бремени. Если же я сменю тело и мое дитя умрет, я все равно зачахну от тоски». И Йорг плакал, слыша это, и сидел с Йимо каждый день в надежде, что она не умрет.

Когда пришел срок Йимо разрешиться от бремени, она была слишком слаба и не могла помочь своему ребенку появиться на свет. И тогда привели к ней рабыню, молодую и здоровую, и Йимо взяла себе ее тело. А прежнему телу разрезали живот и извлекли оттуда ребенка, и была это йолна. И Йимо в новом своем теле взяла ее на руки и сказала: «Дитя мое, чудом зачатое и чудом рожденное! Я нарекаю тебя Гйол, чудо-ребенок».

Все йолны в семье Йорга радовались, старшие и младшие. Тогда сказала им Йимо: «Пусть ведунья Зои живет среди нас и не знает ни в чем нужды, ибо такова была моя клятва». И сказали старшие: «Это против наших обычаев». Возразила им Йимо: «Что же мне делать? Если я нарушу клятву, многие беды падут на меня!» И сказали старшие: «Клятва имеет силу, лишь когда дана одним йолном другому, и не имеет, когда дана не йолну». И Йимо знала, что эти слова справедливы, но не было в ее сердце покоя. Тогда старшие сказали ей: «Если эта женщина дорога тебе, то пусть остается с тобой, но никогда не покидает твоего дома». В ответ сказала Йимо: «Да будет так!» И Зои осталась в их доме, и никто не чинил ей вреда, и не нуждалась она ни в чем.

Прошло много лет, и некоторые из тех, кто родились в один год с Гйол, чудо-ребенком, впервые сменили тела, но не Гйол. И говорили все: ее время настанет. Прошло еще время, и почти все из тех, кто родились в один год с Гйол, впервые сменили тела, но не Гйол. И говорили все: ее время настанет. И вот уже всякий йолн, родившийся в один год с Гйол, мог сменить тело, но время Гйол так и не настало. Тогда она пришла к своим родителям и спросила: «О йолны, давшие мне жизнь! Почему не могу я оставить это опостылевшее тело и занять новое, как делают мои рельо́?» Заплакали Йорг и Йимо, потому что не знали, что ей ответить. Тогда Гйол вскричала: «Что, что делает меня отличной от других?» И Йимо обняла Гйол и рассказала ей правду о ее рождении.