А что, хорошая проверка на прочность. Они были одни в ее доме, плечом к плечу, их разделяет лишь ноутбук, стоящий на столе.

Проведя на ферме целый день, Ханна ясно поняла, что фермой руководила миссис Стейси. Но персонала не хватало, и они увязли в изготовлении венков. Да и миссис Стейси уже была немолода.

Ханна просто не могла взвалить все на ее плечи и уехать в Нью-Йорк. Совершенно очевидно, что у нее просто не хватит времени, чтобы возродить конкурс на самую нарядную елку. Придется Ханне самой организовать это перед отъездом.

– Это не самое удачное название для конкурса. – Ханна прекратила хихикать и сурово посмотрела на Сэма.

Ханна поняла, что, помимо очевидных причин ее пребывания на ферме, а не на работе, существует еще одна, не менее важная. Она уже очень давно не смеялась, и ей здесь нравится. Она поняла, что, погрязнув в работе, он стала мрачной и скучной.

– Почему это не самое удачное? – похлопал глазами Сэм, изображая невинность.

– Сам знаешь.

– Даже не догадываюсь.

– Это звучит почти неприлично.

– А мне нравится. Сексуальный подтекст всегда хорошо продается, – протянул он.

– К рождественскому конкурсу это не очень-то подходит. – Ханна поняла, что Сэм, несмотря ни на что, тоже получает удовольствие от пребывания на ферме.

– Ну, тогда у меня закончились идеи. – Он протянул ей ручку и листок бумаги, на котором они записывали варианты, и наклонился к Ханне.

От него так хорошо пахло – хвоей, мылом и лосьоном после бритья. Ханна тут же отругала себя: хватит его нюхать! Он всего лишь потенциальный покупатель, ничего больше!

– Что предпочитаешь на ужин? – спросила она.

– Ты не обязана меня кормить.

– Ты целый день работал. Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – это накормить ужином.

Готовить для Сэма было чем-то совсем иным, чем готовить для Даррена, выбирая что-то изысканное для романтического ужина. На обед она сделала хот-доги, а теперь на скорую руку жарила кесадилью. Хороша романтика!

– Я тебе уже говорил, что для меня это очень важный опыт. Я посмотрел на работу фермы изнутри.

Что ж, они оба дали понять, что здесь нет ничего личного. Ханна накрыла на стол и испытала чисто женское удовольствие, когда Сэм, попробовав ее стряпню, застонал от удовольствия.

– Не могу поверить, что владелец Яблоневой Долины батрачит у меня за еду. Почему ты даже мозоли на руках не натер?

Сэм раздумывал над ее вопросом и над тем, почему до сих пор здесь находится. Современные технологии позволяли ему решать неотложные вопросы по телефону, а персонал Яблоневой Долины давно привык к частым отлучкам Сэма, покупающего лучшие продукты в разных уголках мира.

Никто из Яблоневой Долины не удивился, что их босс так тщательно проверяет собственность, которую собирается приобрести. Он всегда придирчив к деталям, которые многие готовы проигнорировать.

Но правда была в том, что Сэм наслаждался каждой минутой, проведенной на ферме, в том числе и физическим трудом. Ему нравилось пилить и загружать деревья, боль в мышцах к концу дня была даже приятной. И чего уж скрывать – ему нравилось выражение лица Ханны, когда она думала, что он на нее не смотрит.

– Мозоли? – переспросил он. – Мозоли для слабаков! У меня сильные руки, к тому же это далеко не первый мой опыт физической работы.

– Серьезно?

– Да. Именно так я заработал свой начальный капитал.

– Я не знала.

Она многого о нем не знала, и ему хотелось сохранить такое положение вещей. Они были просто мужчиной и женщиной. Наедине.

– Мой отец был батраком, – сказал Сэм и, разозлившись на себя, быстро сменил тему: – Может, «Поединок в Рождественской долине»?

Она написала это название на листочке и попробовала кесадилью. Но ее не так просто было сбить.

– Я знаю, чем занимался твой отец, – тихо произнесла она. – Он работал у нас на ферме время от времени. Я помню тот день, когда я… – Ее взгляд метнулся к его губам, но она сразу потупилась. – Я хорошо помню тот день, когда так отвратительно повела себя с тобой. Я когда-нибудь говорила тебе, что сожалею о том, что сказала тогда?

Он мог бы притвориться, что не понимает, о чем речь, но не стал.

– «Рождественский хаос»?

– То, что я сказала о тебе, твоем отце и вашем доме, было просто отвратительно. И я прошу у тебя за это прощения.

Вместо того чтобы предложить очередное нелепое название для конкурса, Сэм долгое время молчал.

– Мой отец проработал у Хансенов совсем недолго. Ну, знаешь, у них ферма к югу от города.

– Да, я знаю, о ком ты.

Конечно, она их знала!

Когда вчера они шли вместе по городу, люди выходили из-за своих прилавков, чтобы поприветствовать Ханну. Когда местные жители приходили на ферму за елкой, они визжали от восторга, увидев ее. Вот что значит вернуться в город, в котором твоя семья жила четыре или пять поколений. Как Меррифилды и Хансены.

Никто не поприветствовал Сэма с возвращением в родной город. Его семья, если это можно было назвать семьей, была для города лишь парой поденщиков.

– Герб Хансен давал отцу больше работы, чем кто бы то ни было. Но иногда отец бывал слишком пьян или похмелье было слишком тяжелым, чтобы выйти на работу. Поэтому на работу шел я. Вот почему я так часто пропускал школу.

Ханна смотрела на него широко распахнутыми глазами, и они были наполнены таким светом, который нервировал его куда сильнее, чем сочувствие. Это было чистое, незамутненное сострадание. И это заставило его продолжить, хотя еще секунду назад он велел себе заткнуться.

– Меня постоянно отстраняли от занятий. За то, что пропускал школу.

– Если бы ты рассказал…

Сэм взглядом остановил ее:

– О таких вещах не рассказывают. Мне было стыдно. Я стыдился всех, включая учителей, которые думали, будто я считал себя слишком крутым для школы. Они думали, что я сажусь на свой мотоцикл и делаю все то, что делают крутые парни в восемнадцать лет. А я хотел, чтобы они так думали.

От этого он хотел ее уберечь? Казалось, ему необходимо излить душу.

– Ох, Сэм. – Ханна взяла его за руку. Ему стоило бы отстраниться от нее, но он этого не сделал.

– Все закончилось хорошо, – хрипловато произнес он. – Герб увидел во мне потенциал. Он взял меня под свое крыло, и вдруг выяснилось, что мне нравится сельское хозяйство. Когда я закончил школу, он помог мне купить старую заброшенную ферму, отчасти поэтому я уехал из города. Ферма была в другой части штата. Как оказалось, я предвидел высокий спрос на производство органических продуктов. Герб был первым инвестором Яблоневой Долины.