Впереди, за маревом стремительно летящего снега, показалось какое-то темное строение, и отец Василий сосредоточился: теперь даже одна ошибка была недопустима. Он прибавил скорость и, едва заметив, что дорога стала чуть шире, рванул прямо к возвышающейся перед ним темной громаде.

Он мчался сквозь разыгравшуюся метель, но, чем ближе становилась темная громада, тем острее звучала в его сердце нота тревоги – это не было похоже ни на что, разве что на небоскреб, невесть как оказавшийся прямо посреди приволжской степи. «Элеватор! – охнул священник. – Михайловский элеватор…» Он стремительно, искренне желая только одного – не забуксовать, обогнул огромное строение по периметру, но нигде другой дороги не увидел. Это был тупик.

О Михайловском элеваторе писали много. Начали строить при советской власти, бросили – еще при Горбачеве, затем начали делить и даже немного постреляли… а потом, когда дорогостоящее строение обрело наконец достойного хозяина в лице местного авторитета, работяги снова получили работу, а селяне – робкую надежду, что бандит окажется милосерднее, чем светлой памяти Агропром.

Строили элеватор с перерывами, и, возможно, сейчас был один из пиков строительной активности – потому и дорога расчищена, – но для священника это не имело никакого значения. «Сам виноват, растяпа! – цокнул он языком. – Допросился!» Кажется, его недавние мысли о смерти имели теперь полную возможность проверки на искренность.

Он сделал полный круг и почти уткнулся капотом в «рафик». Тот приветственно подмигнул ему фарами. Отец Василий начал сдавать назад, но уже через пару секунд «рафик» нагнал его и саданул в радиатор. Священника кинуло грудью на баранку, и он, утопив педаль газа до упора, вывернул руль. «Рафик» рванул к нему и достал-таки «жигуля» еще раз – в крыло. Машина странным образом накренилась, и в следующий миг поползла куда-то вниз! «Что это?» – еще успел подумать отец Василий, внезапно и стремительно потеряв опору под ногами, когда падение прекратилось, и он понял, что машина уже лежит на боку.

Священник развернулся и не мешкая кинулся ко внезапно оказавшейся над головой дверце. Дернул за ручку, толкнул дверь от себя и с облегчением вдохнул резкий, холодный воздух. Странное дело, но он совершенно не был расстроен, словно это не его машину два раза ударили в передок, и словно это не она лежала теперь на снегу в совершенно противоестественном положении. Отец Василий подтянулся на руках и, перевалившись через порожек, головой вниз ухнул в снег.

– Вон он! – услышал священник где-то наверху, удивленно поискал говорившего глазами и только теперь понял, что лежит прямо под обрывом. А там, вверху, метрах в четырех стояли две темные мужские фигуры.

– Достать! – по-военному жестко распорядился тот же голос, и священник, перевалившись на живот, поднялся и, шатаясь побрел прочь, сквозь усиливающийся ветер и снег.

– Быстро! – распорядился все тот же голос.

«Хрен вам!» – подумал священник: теперь он почему-то уже не испытывал ни смирения, ни готовности принять любую, какую господь ни пошлет, погибель.

Машина упала в строительный котлован. Он ускорил шаг и довольно быстро уткнулся в его противоположный край. Склон был довольно пологий, но только священник сделал несколько шагов вверх, как опора ушла из-под ног, и он понял, что сползает вниз по свежему, мелкому желтому песку, и сколько бы метров он ни преодолел, через некоторое время ровно на столько же метров его снесет обратно мощной струей внезапно осевшего песка.

«Господи, помоги», – перекрестился он и услышал сзади характерный хлопок. Это стреляли.

Отец Василий охнул и, пробуксовывая ногами и цепляясь руками за торчащие из песка толстые полусгнившие коренья и куски арматуры, что есть силы рванул вверх.

– Стой! – заорали сзади. «Нашли дурака!» – неприязненно усмехнулся он и, совершив поистине титаническое усилие, вытащил свое тело на самый верх.

Там, внизу, уже копошились, так же как только что он сам, несколько фигур. Но, естественно, песок осел еще раз, и вся эта команда, матерясь и отплевываясь, поехала вниз, на самое дно заснеженного котлована.

Отец Василий тоскливо посмотрел на свою «ласточку», бессильно завалившуюся на бок там, в самом низу, и лишь с огромным трудом отогнал от себя страшную догадку, что страховая компания, скорее всего, ни хрена не оплатит, а значит, деньги выброшены на ветер. «Не об этом надо думать! – свирепо оборвал он себя. – Тебе шкуру спасать надо!» Но мысль о страховке продолжала остервенело стучаться в его сердце, как одинокий путник в освещенное окно уютного дома посреди зимней, пустой на сотни верст вокруг степи. «Эх, страховка!»

Священник оцепенело смотрел, как поползли вверх и снова осыпались вниз его преследователи, как громкий выстрел где-то рядом, почти над ухом, привел его в чувство. Отец Василий затравленно огляделся: вдоль по самому краю котлована к нему бежал рослый, подтянутый мужик.

– Стоять! Руки за голову! – орал он. – При попытке бегства стреляю без…

Священник подхватил полы рясы и рванул в противоположную сторону.

– Держите его! – орал мужик. – Уходит же!

Священник прибавил скорости.

– Стой, гнида!..

«Щас!»

– Стоять, я сказал!

Священник добежал до какого-то строения, метнулся вправо, затем влево и влетел за темную, металлическую дверь.

Здесь было тепло, темно и тихо. На удивление тихо… Отец Василий, касаясь шершавой стенки рукой, прошел несколько метров и больно ударился голенью обо что-то острое. Пощупал рукой – под ладонью оказалась ступенька из ребристого холодного листового металла. У него не было времени что-нибудь обдумать; просто он искренне надеялся, что господь поможет ему и на этот раз…

Он подобрал полы рясы, занес ногу и шагнул на ступеньку, вторую, третью… Там, позади, заскрипела и тяжело хлопнула железная дверь, и эхо несколько раз прокатилось по огромному настывшему помещению.

– Лучше сам выйди! – крикнул преследователь.

– Ыйди… ыйди… ыйди… – откликнулось эхо.

– Все равно ведь поймаю, – уже тише предупредил мужик.

– Аю… аю… аю… – подтвердило его угрозу эхо.

Стараясь ступать как можно тише, отец Василий сделал еще несколько десятков шагов и вышел на ровную площадку. Там, внизу, щелкнула зажигалка, и он увидел под собой слабо освещенную мужскую фигуру. Преследователь старательно вглядывался в темноту, но зажигалка освещала только его самого.

Отец Василий аккуратно прокрался вперед и встал почти над самой головой мужика с зажигалкой. Тот нерешительно переминался с ноги на ногу, явно опасаясь отойти от двери и дать попу шанс к бегству. «Кто они? – подумал отец Василий. – Неужели сектанты?» У него не было доказательств для этой догадки, но и других версий тоже не было.

Хлопнула дверь, и в помещение один за другим ввалились остальные преследователи. В тусклом свете зажигалки их практически не было видно, но помещение сразу наполнилось звуками тяжелого дыхания и толкотни.