— Я тоже верю, но страх берет. Нельзя его было так отпускать. Опасно.

— Да в чем опасность то?

— Мне кажется, что, если бы у нас так к неграм не относились он бы эту свою Ньёньосс в жены взял. Но то — негры. А там — наши бабы. А ну как к какой прикипит? Вон — муженек то мой хотел со мной развестись, в монастырь отправив, а Монсиху себе взять в жены. Мыслишь, что сынок, блажь такую не учинит?

— Он другой.

— Он только делает вид, что другой. Поверь — я его хорошо знаю. Они с отцом во многом похожи. Просто Леша… он, как мне кажется, что-то странное увидел в той церкви. Отчего повзрослел… ну, может даже постарел. Так что все получилось кверху ногами — сын старше отца. Но это ведь ничего не меняет. Да — он держится. Но страсти, страсти в нем кипят какие! Да и девки иной раз бывают такие, что дух захватывает у самых крепких мужчин…

Арина устало вздохнула. И беседа пошла по кругу.

После отъезда Натальи Алексеевны царица потребовалась дежурная подруга, с которой можно было безопасно посудачить. И пусть не сразу, но таковой Миледи и стала.

Поначалу то Евдокия Федоровна чуралась бывшей кормилицы своего сына. Но по мере набора ею политического веса стала сходиться ближе. В конце концов та выглядела такой же одинокой и в общем-то испытывала аналогичный дефицит простого человеческого общения.

Что же до царевича, то определенный резон в словах царицы имелся. Арина и сама опасалась подобного сценария. Прикипит к какой-нибудь случайной девице. Привезет ее. И сделает супругой. С него станется. Или того хуже — заразу какую подцепит. Чай дело не хитрое. Как ее лечить? Поэтому она хоть и пыталась успокоить Евдокию Федоровну, но не сильно. Сама тоже переживала.

И сокрушалась.

Надо было настоять и отправить с ним Агнессу. Хоть какой-то присмотр…

Глава 6

1708 год, июнь, 3. Тула — Дельта Вольты — Париж

— Давно мы не встречались.

— Да, давненько, — охотно согласился Никита Демидов… он же известный на всю Россию и не только оружейный промышленник.

— Не слышал? Говорят кодекс трудовой царь ввел.

— Так и есть. Ввел.

— А я говорил — веры ему нет!

— Причем тут это?

— Как причем? Обещал нам свою поддержку, а вон оно что вытворяет!

— Ты сам то его читал, кодекс этот?

— А то, как же? Нос свой сует в наши дела! Куда это годится?

— Разве там что дурное написано?

— Это наши дела! И это мы нанимаем людей! Как хотим, так и нанимаем!

— И то верно, — кивнул Демидов. — Но вон — Лопухины доигрались в самостийность. Хорошо получилось?

— Ты про взрыв на пороховой мануфактуре?

— Только то, что родичи жены уберегло Лопухиных от гнева царского. Да и так — привилегию сняли. Теперь не только им, но и еще трем другим родам позволили пороховые заводы держать. По самому последнему слову техники оснащенные. Так что Лопухины рвут и мечут. Хотят построить несколько, чтобы сохранить свое преимущество.

— Блажит царь… ой блажит…

— А ты бы на его месте не блажил?

— Ну взорвалось? И что такого? Все равно войны нет, а запасы добрые. Мануфактура то та очень много пороха доброго выпускала. Спокойно все восстановили бы. Чего этот ирод так терзает Лопухиных?

— За то, что подвели его. Не справились.

— Ой… да брось! В чем не справились то?

— А вот не брошу. Как ставить мануфактуру пороховую им царевич подсказал и лично участвовал в ее создании. Отчего она на голову али даже на две превосходило все, что было ранее. Выдавая добрый порох самой высокой пробы. Что наши знатоки, что иноземцы его нахваливали. И с селитрой он им помог. Вон как все поставил! Словно из воздуха ее берут в великом количестве! И еще много чего. Это все вообще его дело, которое он им доверил. А они подвели Алексея Петровича своей безалаберностью и безответственностью… — произнес Демидов и раздраженно махнул рукой.

— Ладно. Пусть так. Хотя, как по мне, царю бы помочь Лопухиным, а не поедом их есть. Ну да ладно. Его дело. Однако же все равно — не понимаю я этот кодекс. Зачем ввели? Ради чего?

— А затем! Людей нет. Поломки одни. Простои. И прочие неприятности.

— И кодекс это исправляет?

— Конечно! Пусть и не полностью, но исправляет. И да — его ведь не Алексей Петрович писал. Он собрал самых именитых заводчиков и с нами посоветовался. Так что, ругая кодекс поноси и меня. Ибо и я руку к нему приложил.

— ТЫ⁈

— Я. Постаравшись закрепить в нем сложившуюся у меня практику. Мы ее с Алексеем Петровичем уже несколько лет прорабатываем. Он ведь у меня много всего внедряет. Станки, машины паровые и прочие. Ломкое это добро. А чтобы жило подход особый нужен. Вот и вышло, что на мне проверяли сей кодекс. Не только на мне, конечно. Но все же…

— Диво… диво… — покачал головой собеседник. — Почто же ты на иных заводчиков так взъелся?

— Я? На них? С чего ты взял? Вот дурь из головы — да, надобно им выветрить. В остальном — какой мне резон с ними собачиться? Сей кодекс — великое дело. Простые рабочие, перед которыми его зачитали, оказались просто в восторге. Хотя ничего особенного там не было. Почти все и так применялось. Но одно дело — по моей воле, а другое — по государевой. С гарантией. Это им душу очень греет! Для нас же, заводчиков, этот кодекс в четверть, а то и треть повышает выработку за счет уменьшения простоя, брака и поломок. А также новые прием позволяет внедрять.

— Ой как сладко стелешь…

— Не веришь?

— То просто слова. Пока я вижу, что царь обложил заводчиков дополнительными поборами. А ты ему в том помогаешь. Только резона твоего не понимаю. Ускользает он от меня.

— Ускользает? Так я покажу…

И они пошли в цеха.

Демидов решил на словах продемонстрировать то, чего ему удалось внедрить у себя. В том числе благодаря этому кодексу. Наладившему нормальный, упорядоченный и дисциплинированный труд без штурмовщины…

Первый цех был