под ночлег. Взял у школьной уборщицы ключ, спросил, не интересовался ли им кто-нибудь, нет ли для него письма.

Через несколько дней он возвратился вместе с концертной бригадой в Таллинн. Поднялся в свою крошечную квартиру На улице Сяде. Просмотрел свежую почту, ничего нового для себя не нашел. Подсел к маленькому столу и набросал:

«Улыбка — Бриджу. Выступление в Выру прошло очень хорошо. Огорчило отсутствие среди зрителей вальщиков леса с дальних делянок. Они навсегда потеряны для искусства. 1949, осень».

Вышел из дому, лениво продефилировал по улицам Нижнего города и углубился в кварталы небольших деревянных домов. Толкнув чуть слышно пискнувшую калитку, направился к флигелю.

В маленькой прихожей его встретил крупноголовый, чисто выбритый человек в больших роговых очках. Он пожал гостю руку и завел в свою комнату, большую часть которой занимал огромный письменный стол, заваленный книгами и бумагами.

— Что нового, господин Йыги?

— Все по-прежнему, господин Суве. Вернулся из Вериора…

Хозяин сдвинул брови.

— Я много раз просил не называть меня так.

— Пардон. Но когда приезжаешь в провинцию и вместо встреч с нужными тебе людьми слышишь стрельбу и разговоры о покойниках, можно и обмолвиться, господин Яласто. Вы замечаете, какой бы адресок вы мне ни вручили, жившие по этому адресу люди выбывают на кладбище. Я начинаю думать, что вы принимаете меня за прозектора или взломщика гробов.

Хозяин квартиры медленно набил трубку табаком, умял его.

— Вот как? — наконец отозвался он на сообщение Йыги. — И вы уверены, что все они переселились в вечность?

— На девяносто девять процентов уверен, — ответил Ивар.

После затянувшейся паузы хозяин любезно заметил:

— У меня для вас припасена и приятная новость, господин Йыги. На сей раз вы получите адрес, откуда жильцы столь быстро не выбывают. Наши общие знакомые сообщили, что крайне заинтересованы в привлечении к делам фирмы вашей довоенной невесты. У нее богатые связи в министерских кругах и вообще… Вам придется возобновить с нею контакты. Надеюсь, я порадовал вас?

— Невеста? — улыбнулся Ивар, и его озабоченная маска на лице вдруг уступила место лукавству, едва сдерживаемому смеху, из пронзительно зеленых глаз заструились веселые огоньки. — У меня их было две, мой старший друг. Какая же из них привлекла внимание наших общих знакомых?

— Эстер Тийвел. Ее дача находится в Пирита, и большую часть года она проводит там. Первый визит к ней мы нанесем вместе. Вы представите меня как родственника.

Ивар дал волю смеху. Яласто изумленно смотрел на него.

— Эстер Тийвел! — слова с трудом пробивались сквозь одолевший акробата хохот. — Невеста клоуна… Ха-ха… предпочла коммерсанта… Хо-хо… Страсть как любит знаменитости… Мы непременно к ней съездим оба, любезный господин Яласто.

Его собеседник пожал плечами, склонился над записной книжкой. В ту же секунду смех слетел с лица Ивара Йыги, взгляд блеснул металлом.

Первый раз за много дней он не смог уснуть. Не подействовало и снотворное. Встал, набросил на плечи халат, сел за стол. С ленцой вывел несколько фраз:

«Улыбка — Бену-младшему. Из Эстонии. Надеюсь, Бридж передает Вам мои приветы. Антракты означают, что партнер в застолье (радист) не гурман (слабой квалификации). Путевые наблюдения. В мире прекрасного побеждает общепринятый метод. В пьесах А. Якобсона интеллигенты разоблачают друг друга, у А. Хинта рыбаки разоблачают бывших владельцев промыслов. Мои планы. Наносить визиты невесте для встреч с интересными людьми и вкушения блюд английской кухни, которая навсегда и притом бездарно потеряла своего багрового повара (Тыниссона)».

Перечел, хотел уж было нырнуть в постель, задумался и снова взялся за перо:

«Улыбка — Дедушке. Срочно сообщите все данные моей довоенной невесты Эстер Тийвел. Дизайнер. Таллинн, Пирита. Особенно о деятельности в период войны. Эстония, осень 1949».

Версии и легенды

— Два с лишним года испытанные чекисты бьются над разгадкой этих таинственных планетных чертяк и дисков, а просвета не вижу.

Полковник Дмитрий Таевел, проводивший оперативное совещание сотрудников отдела, поглядывал то на подчиненных, то на лежавшее перед ним распоряжение министра.

— Что, у этой Тесьмы или Диска — проколов нет? — с досадой спросил он. — Есть у кого-нибудь своя версия, хотя бы о происхождении кличек? Грибов, Мюри!

Пауль покраснел. У него сложилась версия. Но вот метод ее проверки, который чекисты окрестили «ложной миной», казался ему схожим с уловкой забывчивого школьника, подменяющего умножение двух цифр их многократным сложением. Чтобы не вызвать смеха товарищей, он начал с примет резидентов.

— Больше всего мы знаем о Диске. В триумвирате шпионов, судя по перехваченным шифровкам, он занимает самое подчиненное положение. Маневрирует между Выру и Таллинном. У него хорошие манеры, представителен. Кличка, по словам Лахта, связана с сомнительным заведением, которым он когда-то владел. Я уже расспрашивал старых таллиннцев, не помнят ли они владельцев таких заведений, — в комнате грянул смех, и Пауль запнулся. — Пока данных нет.

После небольшой паузы он продолжил:

— Есть еще две косвенные улики. Хотя не знаю, о чем они говорят. Рандметс — помните его спичечный коробок? — заинтересовался концертом в Выру. Может быть, стоит кое-кого в доме культуры просветить рентгеном. — Собравшиеся знали, что это любимое выражение министра. — И еще одна наводка на цель: обещание Рандметса, что его друзья помогут Эрике Ярвекюлг. Но, увы, адресами в Таллинне ее не снабдили. Придется ждать случая. А чтобы нам не тянуть за хвост только одну версию, я предлагаю оттолкнуться от клички Тесьма и кому-нибудь побродить по кружевным, пошивочным и прочим дамским ателье.

Все понимали, что в его предложениях главная роль отводится случаю.

— Нет, нет, — сказал Белянин. — На случай надеяться нельзя!

— Разнести любое предложение и я умею, — обронил Таевел. — А вы предложите, Белянин. Лейтенант вот не побоялся и предложил. Сразу говорить «нет» не хочу. Попробуйте обосновать, Мюри, свой план не одной ссылкой на случай. Есть ли у вас на примете кандидат для вхождения в мир дамского конфекциона?

— Пока нет, товарищ полковник. Но, видимо, будет, как только завершим трудоемкую операцию «Мнимые англичане».

— Жду. Но независимо от развязки «Мнимых англичан», вам придется с Эльмаром Вяртмаа выполнить поручение генерала и собрать все возможные данные, — наклонился к своему блокноту, перевернул страничку, — об Эстер Тийвел. Все свободны.

Операцией «Мнимые англичане» руководили в эти февральские дни 1949 года Пастельняк и Грибов. Целью был разгром в Пярну-Яагупи группы лесных братьев, пытавшихся выйти на английскую разведку. То были изощренные садисты и грабители. Главарь банды Жигурс-Румянцев был младшим сыном врангелевского офицера. Его отец в свое время бежал в Париж, позднее женился на владелице скорняжного ателье в буржуазной Эстонии. При немцах