завернула в покрывало,

на свои взяла колени,

приняла в подол младенца.

Дева прятала сыночка,

яблочко свое растила,

наливное, золотое,

посошок свой серебристый.

На руках его кормила,

на руках его носила.

Вот подрос сынок у девы,

вырос мальчуган пригожий:

имени лишь не хватает,

как зовут, никто не знает.

Называет мать цветочком,

все другие – никудышным.

Кто ж придет крестить ребенка,

окроплять святой водою.

Вот крестить явился старец,

окроплять – сам Вироканнас.

Говорил слова такие,

так сказал, такое молвил:

«Не крещу я одержимых,

оглашенных не купаю

до того, как все проверят,

все проверят, все рассудят!»

Кто ж проверкою займется,

кто судить его возьмется?

Старый вещий Вяйнямёйнен,

вековечный тайноведец,

пусть мальчонку испытает,

пусть проверит, пусть рассудит.

Вековечный Вяйнямёйнен

проверяет, рассуждает:

«Если найден на болоте,

на земле зачат брусникой,

в землю парня закопайте,

в ягодной заройте кочке

иль в болото отнесите,

там дубиной оглушите!»

Полумесячный промолвил,

двухнедельный зычно крикнул:

«Ой ты, Вяйно, старец дряхлый,

старец дряхлый, полусонный,

приговор ты вынес глупый,

исказил закон хороший!

За грехи и покрупнее,

за дела и поглупее

не несли тебя в болото,

в темя палкою не били».

Окрестил ребенка старец,

королем нарек карельским,

властелином высшим сделал.

Прогневился Вяйнямёйнен,

прогневился, застыдился,

сам отправился в дорогу,

поспешил на берег моря,

начал петь свои заклятья,

медный челн напел заклятьем,

палубную лодку сделал.

На корме уселся в лодке,

в даль морскую челн направил.

Уезжая, так промолвил,

так сказал он, уплывая:

«Дай-ка время пронесется,

день пройдет, другой настанет,

вновь во мне нуждаться будут,

пожелают, чтобы создал,

новое сработал сампо,

новый инструмент певучий,

чтобы поднял новый месяц,

новое на небо – солнце,

если ни луны, ни солнца,

радости не будет в мире».

Вот уж старый Вяйнямёйнен

уплывает, уезжает,

в медной лодке восседая,

в медном челноке устроясь,

к матери-земли пределам,

к нижнему пределу неба.

Там с челном своим и скрылся,

со своею лодкой сгинул.

Только кантеле оставил,

звонкий инструмент для Суоми,

вечную усладу людям,

песни славные – народу.

«Завершать пора преданье, песнопение закончить…»

АВЕРШАТЬ ПОРА ПРЕДАНЬЕ,

песнопение закончить.

Выдыхается и лошадь,

пробежав свой путь неблизкий,

устает косы железо,

выкосив густые травы,

бег воды и тот стихает,

одолев реки излуки,

меркнуть пламя начинает,

пропылав всю ночь бессонно,

почему ж певцу не смолкнуть,

славным песням не утихнуть,

коль весь вечер шло веселье,

пенье – до захода солнца.

Что ж, умолкну, что ж, утихну,

завершу, закончу пенье,

замотаю песнь в клубочек,

закручу в моток заклятья,

положу в амбар на полку,

под запоры костяные,

чтоб не выбрались оттуда,

не смогли освободиться,

прежде чем замки откроют,

прежде чем раздвинут зубы,

прежде чем язык развяжут.

Словарь забытых терминов

Амбар – строение для хранения зерна, муки, припасов, вещей и т. п., стоящее отдельно от жилого дома и построек для животных.

Вáра, вáрака – «холм, горушка, бугор, взлобок» (В. Даль).

Веретено – орудие для ручного прядения. Представляет собой точеный стержень, острый к верхнему концу и утолщенный к нижней трети, с зарубкой и круто заостренной пяткой.

Зáкром, сусéк – отгороженное место, ларь в амбаре, куда засыпали зерно, муку и пр.

Зипýн – старинная крестьянская верхняя одежда, обычно из грубого сукна, кафтан.

Зы́бка – колыбель, люлька для укачивания и сна грудного ребенка.

И́глица – деревянная «игла» для вязания сетей с вырезкой для наматывания на нее нитки.

Кáлма – 1. Могила. 2. Персонифицированная смерть, хозяин могилы.

Копалýха – «глухарка, глухая тетерка, самка глухаря» (В. Даль).

Кóрба – глухой лес, чаща, трущоба.

Косáч – тетерев.

Кошéвка – ездовые сани с высоким задком, обитые шкурами, расписанные узорами.

Кошéль – задняя часть невода, где собирается пойманная рыба.

Кресáло – стальная пластина для высекания искры из кремня.

Кудéль – «вычесанный и перевязанный пучок льна, пеньки, изготовленный для пряжи, свиток, сверток взбитой шерсти» (В. Даль).

Лáвня – заглатываемая рыбой (или зверем) сигарообразная палочка или костяшка на леске, укрепленной посередине. Лавня вводилась внутрь наживки; когда рыба ее проглатывала, удерживаемая леской «сигара» разворачивалась поперек желудка рыбы и жертва оставалась «на крючке».

Лýда – «подводные или надводные плоские камни, мели; гранитные плешины» (В. Даль), небольшой каменистый остров.

Мáтица – балка, проходящая поперек всей избы и поддерживающая потолок. Матица как определенный рубеж в организации внутреннего пространства избы занимала чрезвычайно важное положение в семейно-бытовой обрядности, в поверьях, ритуальном и даже бытовом поведении людей. За линию матицы, например, не полагалось проходить сватам без особого приглашения, соседям, заглянувшим по делу.

Пешня́ – тяжелый лом на деревянной рукоятке, которым долбят лед, землю.

Подсéка, пожог – 1. Срубленный для сожжения на месте лес. Земля, удобренная золой от сгоревших деревьев, затем обрабатывалась и засевалась. 2. Сам этот участок земли.

Пóшевни – «обшéвни (сиб.), розвальни, широкие сани, обшитые лубом» (В. Даль), шкурами.

Прúводы – веревка, проходящая по верхнему краю невода.

Пря́сло, пря́слице – 1. Часть изгороди от столба до столба. Участок крепостной стены между двумя башнями. 2. «Железное, свинцовое кольцо, глиняная гайка, выделанный из черепка кружок с дыркою, надеваемый на веретено для весу» (В. Даль).

Рябéц – рябчик.

Самострéл – метательное оружие, усовершенствованный лук, дуга которого