— Тебе следовало надеть другую обувь, — сказал я, указывая на свои черные модельные туфли. Они, вероятно, тоже были испорчены, учитывая, как хлюпала внутренняя поверхность, но с первого взгляда этого не было видно.

— Спасибо за совет. Не знаю, почему я думал, что в такую ночь ты будешь вести себя наполовину по-человечески.

— Ты имеешь в виду ту ночь, когда гребаный Амо Витиелло забрал у нас Грету?

— Он, вероятно, и девственности ее лишит, — сказал Маттео с жесткой улыбкой.

Я покрепче сжал самурайский меч и уже собирался вскочить на ноги. Но Фабиано ударил пяткой по мечу под таким углом, что клинок сломался. Теперь я держал в руках короткий зигзагообразный меч.

— Я все еще могу убить его этим, возможно, даже добиться более грязного и болезненного результата.

— Грязнее, чем это гребаное шоу? — Фабиано зарычал с таким видом, словно хотел ударить меня самурайским мечом. Если подумать, он выглядел еще более кровожадным, чем Маттео. Он крепко схватил меня за руку и рывком поднял. Я позволил ему, потому что чертовски устал и просто хотел вздремнуть. — Брось меч, — прошипел он, и я сделал даже это.

Он начал обыскивать меня и вытащил из карманов бирюзовые трусики. Его брови поползли вверх. На мгновение я подумывал спросить его, знает ли он, кому они принадлежат, но я уже достаточно повеселился сегодня вечером.

— Если ты трахнул одну из наших женщин, мне действительно принесет удовольствие познакомить тебя со своим ножом, — сказал Маттео, который держался от меня на расстоянии, вероятно, опасаясь, что, подойдя вплотную, он задушит меня голыми руками, хотя такой ход был больше в стиле Луки.

— Единственное развлечение, которое у меня было сегодня вечером — вот это, — я обвел рукой вокруг себя. — Но я был бы не против потрахаться после убийства, если у тебя есть кто-то на примете.

— Никто не захочет трахать тебя в том состоянии, в котором ты находишься, — прорычал Фабиано, таща меня к выходу. И снова глупый комментарий вертелся у меня на кончике языка. Однако меня остановило не чувство самосохранения. Как ни странно, я не хотел так говорить о Рори, даже если это было в шутку.

— Ты сможешь поблагодарить меня позже за то, что избавил тебя от полиции, — сказал Маттео, когда мы проходили мимо него.

— Спасибо. Для этого и существует семья. Если тебе когда-нибудь захочется устроить кровавую баню в Лас-Вегасе, попроси меня. Я знаю лучшие места.

— Ты, вероятно, попытаешься убить меня в своей маниакальной жажде крови, так что нет, спасибо.

Я не мог обещать, что этого не случится, поэтому ничего не сказал.

Фабиано подтолкнул меня к черному лимузину и запихнул на пассажирское сиденье. Он сел за руль и пару минут ничего не говорил, прежде чем это вырвалось у него.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Мы все думали, что ты перерастешь это дерьмо.

Я усмехнулся.

— Как можно перерасти жажду убийства?

Фабиано бросил на меня косой взгляд.

— Если ты будешь постоянно поддаваться этому, оно будет управлять тобой. Как Капо и мужчина с любящей семьей, ты должен контролировать это.

— Вот почему у меня никогда не будет собственной семьи, потому что я не хочу это контролировать.

— Не хочешь или не можешь?

Я выглянул в окно. Черт его знает.

— Если ты не можешь, тогда тебе следует придерживаться своих слов и оставаться волком-одиночкой.

Аврора

На следующее утро за завтраком Невио выглядел так, словно у него была тяжелая ночь. Я не знала подробностей того, что произошло, знала только, что папе пришлось отлучиться посреди ночи, чтобы забрать Невио, и он был в отвратительном настроении, когда вернулся.

Мрачное выражение лица Невио, вероятно, не было результатом бурной ночи. Предстоящее шоу «Кровавых простыней» определенно имело к этому какое-то отношение.

Недавно Фамилья снова возобновила традицию показывать окровавленные простыни после первой брачной ночи, главным образом для того, чтобы успокоить своих консервативных членов. Я никогда раньше не была свидетелем презентации окровавленных простыней. Мама всегда заботилась о том, чтобы мы были где-нибудь в другом месте, если что-то происходило после свадьбы, на которой мы присутствовали, но в Каморре это случалось редко.

Сегодня я решила присутствовать. Я должна была признать, что мне было немного любопытно узнать, как все это делается, и я хотела посмотреть, как Невио справится с этим.

В конце концов, Амо и Грета вошли в комнату рука об руку, и несколько женщин из Фамильи подали простыни. Смущение поползло вверх по моей шее, когда я увидела красное на белом. Я была бесконечно рада, что Каморра не следовала этой традиции.

— Это варварская традиция, — сказала мама, ее щеки покраснели, а губы скривились от отвращения.

— Вот тебе и Фамилья, — сказал папа.

Я действительно не была уверена, были ли у папы причины критиковать Фамилью. Каморра была по-своему варварской, и я знала, что многие консерваторы в нашем кругу тоже ожидали кровавых простыней, даже если это не было официально одобрено Капо.

Внезапно нож с прикрепленной к нему горящей салфеткой пролетел через комнату и пронзил простыни, которые тут же загорелись. Через несколько секунд они были полностью охвачены пламенем, и сработала пожарная сигнализация. На нас и на всех вокруг полилась холодная вода.

Я резко втянула воздух, мой пульс участился. Звук смеха повернул мою голову туда, где Невио, Алессио и Массимо явно праздновали победу. Глаза Невио встретились с моими, и он подмигнул мне. Это напомнило мне о вчерашнем дне, когда он просто взял мои трусики. Выбросил ли он их?

Зачем ему хранить их?

* * *

Мы уже неделю как вернулись домой, в Лас-Вегас, но сегодня я впервые проведу время с Нечестивой троицей.

Я пару раз писала Грете, и она казалась счастливой, но Невио было невозможно поймать, так что я не была уверена, как он справлялся с разлукой со своим близнецом.

Карлотте разрешили переночевать у меня, поэтому мы с ней отправились в дом Фальконе примерно во время нашей условленной встречи. Мы