сейчас снова рухнут на пол, но этого не произошло.

Мужчина обошел письменный стол, сел за него, расчистил перед собой крошечный участок поверхности и, пристально уставившись на Симу, не без гордости представился:

– Я – капитан Щеглов.

Теперь и Сима смогла его разглядеть.

Капитан был неопределенного возраста. Ему можно было дать и тридцать пять лет, и сорок, и даже пятьдесят. Весь какой-то потертый, помятый и неухоженный – от мятого клетчатого пиджака до редеющих бесцветных волос, вряд ли знакомых с парикмахером.

– Нехорошо, Коноплева! – проговорил он, разглядывая Симу. – Вы знаете, что бывает за дачу ложных показаний? Не знаете? Так я вам объясню! Дача заведомо ложных показаний – это триста седьмая статья…

– Но я не Коноплева! – перебила его Сима.

– Как не Коноплева? – Мужчина бросил взгляд на стол, как будто это он ввел его в заблуждение. – А кто же вы?

– Я Бекасова.

– Бекасова? – переспросил капитан и принялся тасовать листки у себя на столе. Наконец нашел нужный и снова уставился на Симу: – Нехорошо, Бекасова! – Он сделал небольшую паузу и показал на стул: – А вы садитесь, садитесь!

Сима осторожно опустилась на краешек стула: как и всё в этом кабинете, он не внушал ей доверия. Казалось, в любую секунду его ножка может подломиться.

– Нехорошо, Бекасова! – повторил капитан и забарабанил пальцами по столу. – Очень нехорошо!

Сима молчала, не зная, что ответить, и капитан снова заговорил, перегнувшись через стол и сверля ее взглядом:

– Где вы были вечером десятого ноября?

– Это в субботу? – уточнила Сима. – В субботу вечером я была на встрече одноклассников, в ресторане «Робинзон».

– Вот как? – Капитан что-то пометил в блокноте и взглянул на своего соседа: – Ты слышал, Войтенко? «Робинзон»!

Тот в ответ проворчал что-то невразумительное, не отрываясь от своих бумаг. Капитан Щеглов снова уставился на Симу:

– Это кто-нибудь может подтвердить?

– Очень многие! – оживилась Сима. – Все мои одноклассники, персонал ресторана…

– Проверим, – проворчал капитан, снова что-то пометил в блокноте и задал следующий вопрос: – В какое время вы оттуда ушли?

– Примерно в половине двенадцатого, – ответила Сима не совсем уверенно. – Может, чуть позже… но не позднее двенадцати, потому что к двенадцати все уже разошлись, это точно.

На этот раз капитан нарушил собственное правило. Он потер руки и проговорил:

– Очень хорошо! Это вполне согласуется…

– Да что случилось-то? – не выдержала Сима. – В чем дело? Вы мне, наконец, скажете?

– Много чего случилось, – загадочно проговорил капитан и добавил: – Случилось тяжкое преступление, подпадающее под статью сто шестьдесят первую Уголовного кодекса…

– Какую? – тупо переспросила Сима.

– Сто шестьдесят первую! – повторил капитан. – Грабеж! Причем с отягчающими обстоятельствами!

Сима почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

– Дать вам совет, Бекасова? – проговорил капитан неожиданно мягким, задушевным, почти отеческим тоном. – Хороший совет и совершенно бесплатный.

Сима растерянно молчала, и он продолжил:

– Я вам очень советую во всем чистосердечно признаться! Вы сэкономите и нам, и себе много времени. Кроме того, если вы поможете следствию, я постараюсь тоже вам помочь, поговорю с судьями, и вам дадут минимальный срок…

– Но за что? – опомнилась Сима. – За что мне дадут срок? Я ничего не делала!

Капитан помрачнел, забарабанил пальцами по столу и повторил свою излюбленную присказку:

– Нехорошо! Нехорошо, Бекасова! Если вы не хотите помочь следствию – следствие тоже не пойдет вам навстречу! Правильно я говорю, Войтенко? – обратился он за поддержкой к своему соседу по кабинету.

Тот в ответ только одобрительно фыркнул, не поднимая головы и не отрываясь от своих папок.

Капитан снова принялся рыться в бумагах, наконец что-то нашел, вытащил из стопки и с торжествующим видом положил на стол перед Симой.

Сима опасливо взглянула. Перед ней была фотография – довольно нечеткая, расплывчатая, черно-белая, но на ней можно было разглядеть машину. Причем Симе показалось, что это не просто машина, а ее собственная, ее «пежо».

– Машина… – слабым голосом пролепетала Сима. – Кажется, похожа на мою…

– Похожа? – насмешливо переспросил капитан и положил перед ней второй снимок.

Как и первый, этот снимок тоже был черно-белым, но гораздо крупнее. На нем отчетливо виднелась задняя часть машины с номером. И номер был тот самый, номер Симиного «пежо».

– Ваша машина? – зловещим голосом проговорил капитан, сверля Симу взглядом.

– Мо… моя! – робко подтвердила Сима.

– А вы знаете, где и когда сделаны эти снимки?

– Понятия не имею!

– Поздно вечером десятого ноября. И сделаны они были на месте преступления.

– Ка… какого преступления? – спросила Сима, чувствуя, как от страха покрывается холодным потом.

– Еще раз советую вам сделать чистосердечное признание! – проговорил капитан отеческим тоном. – Позднее это вам уже не поможет… когда вы будете изобличены…

– Но все же, в чем вы меня обвиняете? – спросила Сима, кое-как справившись со своим голосом.

– В ночь с десятого на одиннадцатое ноября двумя неизвестными был ограблен ювелирный магазин «Империал», – сурово отчеканил капитан. – Грабители были в масках, но, судя по всему, один из них был… то есть была женщиной, – при этих словах капитан очень выразительно посмотрел на Симу. – Камеры в магазине они сумели отключить. Но вот эти фотографии сделаны камерой наружного наблюдения рядом с местом преступления! Там недавно открылась стоматологическая клиника, и буквально за день до этого они поставили камеру, а преступники про нее не знали, оттого и прокололись. И как вы видите, на этих снимках – ваша машина! Так что в ваших интересах признаться и назвать своего соучастника! Или соучастников…

– Но я уже сказала вам, что в тот вечер была на встрече выпускников… меня там многие видели…

– Преступление совершено около двенадцати часов, так что вы вполне могли на машине добраться от ресторана до ювелирного магазина! Это совсем близко, на машине минут десять, от силы пятнадцать, да еще ночью, когда пробок нет. У нас есть свидетель, который сообщил, что вы приехали в ресторан на своей машине, на том самом «пежо», который зафиксирован камерой!

– Да, я приехала на машине, и этого не скрываю, но я не садилась за руль после встречи! Я выпила и добралась до дома на такси… то есть на частнике…

– Вот как? – Капитан посмотрел на нее недоверчиво. – А машину оставили просто так, на улице?

– Ну да… я не хотела садиться за руль в нетрезвом состоянии… вы же понимаете… Она осталась на стоянке у ресторана…

Сима чувствовала, что ее оправдания звучат неубедительно, голос дрожит, и капитан Щеглов ей не верит ни на грош.

– Это правильно. – Капитан снова забарабанил пальцами по столу. – Водить машину в нетрезвом состоянии нельзя. Но это только ваши слова. Это кто-нибудь может подтвердить?

– Да… – выпалила Сима, но