— Хром, но ты ведь понимаешь…, — Ника, запинаясь, попыталась что-то сказать.

— Да понимаю я, понимаю! — рявкнул хозяин Городка. — И дело тут не в вас! Гнилью у меня в доме запахло! Крысами!!! — он с досадой поморщился. — Славик, к отъезду всё готово? — получив утвердительный кивок, продолжил уже более миролюбиво. — Уходите отсюда, братцы, от греха подальше!!!

Глухо подвывая движком, обновлённый БТР бодро пробирался по завалам, аккуратно объезжая опасные места. Хром, узнав о происшествии с Никой, приказал перекрасить машину и ликвидировать навигационную систему со спутниковым определителем. После такой обработки немецкий «Фукс» исчез с радаров коалиции навсегда. Его, конечно же, можно было опознать по маркерам и номерам в определённых местах установленных заводом изготовителем, но кто бы это сделал в мёртвом городе. Да и недолог был век стальных коней, как правило, до таких проверок они не доживали…

— Вы там поаккуратнее будьте! — прощаясь, командир Городка был немногословен. — Не нравится мне эта возня вокруг тебя, девочка, но ничем больше помочь не могу, — он нахмурился, играя желваками. — Я итак подставился, если узнают, что «броню» мои ребята перебирали, а уж если сопровождение дам — схавают меня и не поморщатся! Неохота мне лишних врагов заводить!

— Хром, какой разговор, — девушка попыталась улыбнуться.

— Это хорошо, что ты такая понятливая и головастая, но даже при всех твоих мозгах, позволь дать тебе совет — не ходите там, где вас могут ждать и держитесь подальше от людей, тем более от Серых! — горькая улыбка растянула обветренные губы здоровяка. Он хотел ещё что-то сказать, но передумал. — В общем, ныряйте поскорее в город, и пусть удача будет с вами. Баки полные, боекомплект под завязку, всё остальное зависит от вас, вернее от тебя, боец! — Хром пристально посмотрел на Егора. — Береги своих подопечных, гвардеец, очень-очень!!!

Напутствие сурового седовласого дяди то и дело всплывало в памяти у Горыныча. Железный монстрила слушался руля великолепно, пробираясь по тому, что когда-то было Бирюлёвом и недалёкая полуразвалившаяся ТЭЦ, провожала их в дорогу, помахивая вслед покорёженными фермами. Ника, указав новый путь, молча сидела рядом, следя за дорогой. Василёк, устроившись среди ящиков всё пытался соорудить тир, чтобы испытать своё сокровище — рогатку с прицелом, стреляющую стальными шариками. Разговорить напарника по поводу того, что произошло ночью, у него не получилось, и он лениво копошась сзади, потихоньку затих, уткнувшись носом в мягкую подстилку: раннее происшествие и плотный завтрак сделали своё дело, убаюкав мальчугана.

Погода за бортом, похоже, что обещала быть неплохой: солнце ещё несмело, но всё-таки выбиралось из-за окоёма, обещая погожий сентябрьский денёк. Его тонкие искрящиеся лучи, набирая силу, находили себе дорогу даже сквозь бетонные громады домов. Серые покинутые строения, в большинстве своём стояли без стёкол, зияя пустыми провалами, которые пронизывались насквозь золотистыми световыми стрелами, и радости это зрелище не доставляло. Наоборот, в свете наступающего дня ещё отчётливее стали заметны пустота и безысходность вокруг.

Внутри бронированной, хорошо защищённой машины тоже было как-то нездорово. Горыныч управлял послушным механизмом на автомате, понимая, что игру в молчанку, которую они оба затеяли, после того, как выбрались на дорогу, надо прекращать. Всяческие приключения, которые вокруг них возникали всё чаще и чаще почему-то не объединяли, а наоборот, имели совершенно противоположный эффект. И дело было не в нём. Ершилась и топорщилась Ника, особенно заметно это стало на выходе из Городка, когда она отдельно, в сторонке, поговорила с Хромом. Суровый и немногословный, он что-то горячо ей втолковывал, поминутно бросая взгляды в сторону Егора. Девушка согласно кивала, с каждым словом всё ниже и ниже опуская голову. В итоге, в БТР она забралась с таким видом, будто шла на эшафот, и расшевелить её не представлялось никакой возможности, как парень не старался.

— Тьфу ты! — в который раз тихо ругнулся Гор. Его красноречие куда-то волшебным образом улетучилось и он, пытаясь нащупать нить разговора, неуклюже ляпнул. — На кладбище и то повеселей будет!

Его спутница промолчала, криво усмехнувшись в ответ. Она, то и дело прикладывалась к пулемёту, пробуя то спусковую скобу, то объёмный многоцелевой прицел, приноравливаясь к тяжёлому МG.

— Тебе с этим «дуробоем» интересней общаться, что ли?

Получив утвердительный кивок, Егор заиграл желваками. Когдатошний балагур и рифмоплёт, приодетый и расфранченный не то, что при первой встрече, казалось, какие проблемы, говори — не хочу? А вот, поди ж ты, словно гирю к языку подвесили…

Может, она ему понравилась?

А иначе как можно было объяснить своё косноязычие и ту нерешительность, которая мешала буквально во всём. Вёл он себя совсем не так, как того заслуживала окружающая обстановка. Последние сутки были насыщены событиями, но их неуклюжее решение, создавало целую кучу проблем, из которых выруливать всё же удавалось. Им, пока крепко везло, но долго так продолжаться не могло. И Гору, получившему небольшую передышку, надо было пытаться как можно скорее вникнуть в суть происходящего, только помощница, та, которая могла всё разжевать, вдруг заартачилась! И он себя вёл как тюха-матюха, блин!

Мозги закипали, выискивая правильное решение, а оно, как это обычно бывает, лежало на поверхности…

…— Не всё и не всегда решается в этой жизни кулаками! — дядя Миша держал трепыхавшихся в разведённых руках курсантов, которые тянулись друг к другу, желая до конца выяснить отношения. — Хороший разговор или задушевная беседа гораздо эффективнее действует, чем увесистый кулак. Вам понятно, чижики?

— Так это про меж друзей, — прогундел один из драчунов, растирая кровавую юшку, сочащуюся из расквашенного носа.

— А с врагами у вас разговор должен быть коротким! — посуровел учитель.

— Скажите тоже, — несмело улыбнулся другой. — Что ж теперь убивать друг друга, что ли? Мы ж не звери какие-то, а люди…

— Ну-у, если люди? — подытожил дядя Миша. — Тогда я спокоен. Значит, договоритесь!

— А как? — вопрос повис в воздухе, и забияки с интересом смотрели на того, чьи слова до сих пор не подвергались сомнениям.

— Да очень просто! — усмехнулся тот. — Прежде, чем вы в очередной раз попытаетесь намылить друг другу шею — улыбнитесь, а потом расскажите что-нибудь забавное из своей жизни, глядишь, кулаки-то чесаться и перестанут…

… наука учителя вспомнилась кстати, только ничего смешного в голову не лезло.

— Знаешь, — негромко начал Егор, оглядываясь на мирно посапывающего Василька. — Я ведь у матери один был. По-первости, когда ещё салагой гонял по улицам, всё обходилось, а потом началось. Толком никто даже вспомнить не мог, с чего пацаны принялись друг за дружку. Да потом это уже было и не важно. Захлебнулся наш город в ненависти и в крови, вернее даже не город, район. Шахтёрские края, они, как правило, все такие, непростые, но Караганда всех перещеголяла: вольные поселения, куда вышвырнули перед Великой Отечественной поволжских немцев, а затем чеченцев, ингушей и хохлов с Западной Украины, несколько зон вокруг и тюрем, обстановочка та ещё была. И весь этот интернационал вперемежку с теми, кто двинул подымать целинные земли и Север далёкий в начале шестидесятых, потихоньку начали обживаться и рожать своих отпрысков. Тогда не принято было хаять своё правительство и власть, так как они считались народными и единственно правильными, а, кроме того, система наказания работала безотказно. С годами, правда, гайки, которые закрутили до предела, отпустили, а в семьях начали вспоминать былые обиды, выказывая своё недовольство. Всё это молодёжь слушала, наматывая на ус…