– Я свяжусь с тобой, как все проверю. Я направляюсь прямиком к оливковому дереву. – Еще раз принюхался. – Возможно, на этот раз Эрл наткнулся на что-то настоящее.

– Ему бы это пришлось по душе. – Триш хмыкнула. – Будь аккуратен там.

Связь оборвалась, и Дирборн направился к заросшему травой участку. Он смахнул капли дождя с лица и потер кончик крючковатого носа. Чем ближе подходил к дереву, тем сильнее становилась вонь. От нее закладывало нос, а глаза наполнялись слезами.

– Эрл, – позвал мужчина, водя фонариком по траве. – Куда ты запропастился?

Позади него хрустнул гравий, и мужчина обернулся. Он прищурился, сморгнув непрошеную слезу.

– Эрл? – вновь окликнул он, освещая свою машину, грузовик Эрла и обочину дороги. Белый свет отразился от чего-то блестящего. Волосы на затылке Дирбона встали дыбом. Во рту пересохло, а пальцы нащупали кобуру с пистолетом. Глаза горели, слезы, дождь и сопли текли по щекам, пока он быстро и ловко приближался к сверкающему металлу.

У шерифа Дирборна скрутило живот, когда перед его взором предстала ужасающая картина. Пряжки на подтяжках Эрла мерцали в лучах фонаря, словно пойманные в ловушку жуки. Пальцы старика проглядывали сквозь высокую траву, будто бы он лежал на земле, умиротворенно глядя в грозовое ночное небо. Желчь обожгла горло Дирборна, когда он посветил на лицо Эрла. Кровь струилась по морщинистому лбу и щекам, а капли дождя скапливались в красных впадинах, которые когда-то были глазами.

Во рту шериф Дирборн ощутит привкус лесного ореха, тошнота подступила к горлу, и он прижал руку ко рту. Он считался лидером, а после подобной смерти – после такого преступления – город будет нуждаться в нем, в его силе и способностях к управлению.

Шериф наклонился к рации.

– Триш, отправь «Скорую помощь» на Квакер-Роуд и разбуди Картера. И подними коронера. Всех! Нам нужно… – Веки Дирборна сомкнулись, когда запах дыма усилился.

Позади него раздались шаги.

Дирборн раскрыл кобуру и достал пистолет.

– Кто здесь? – Навернувшиеся слезы затуманивали его взор. – Кто здесь?

В свете фонарика проскользнула тень, и трава захрустела под тяжелой поступью ног.

Едкий, жгучий запах был явственно осязаем, а протяжный треск электричества хлестал по глазам и ноздрям. Дирборн открыл рот, чтобы выкрикнуть команду, но внезапно щелкающие импульсы пронеслись мимо его приоткрытых губ. Его пистолет и фонарик ударились о землю, а сам он опустился на колени и схватился за горло.

– Шериф, у тебя все хорошо? – спросила Триш темную и дождливую ночь. – Шериф? – Ее голос напрягся от паники. – Фрэнк?

Веки Хантер царапали глаза словно наждачная бумага, когда она моргала. Слез больше не осталось. Она не знала, что такое возможно. Не ведала до прошлой ночи. Или все случилось утром? Она прикрыла глаза рукой и, прищурившись, подняла взгляд к серому, затянутому тучами небу. В предрассветные часы прошел дождь – единственное подтверждение того, что мир потерял великую душу Эбигейл Гуд.

Сетчатая дверь со скрипом приоткрылась, и из дома вышла Мерси. Она шаркающей походкой прошла по крыльцу и спустилась по ступенькам. Издала звук – нечто среднее между стоном и вздохом – и плюхнулась на нижнюю ступеньку рядом с Хантер.

Хантер поморщилась, проведя пальцами по кровоточащей ране на руке. По крайней мере, она не потеряла способность чувствовать.

Мерси положила телефон на пространство между их ногами и опустила голову на плечо Хантер. Из раскованной молодой девушки Мэгс превратилась в уставшего, придавленного проблемами, словно стальной наковальней, взрослого человека. В этом и заключался феномен горя. Как одних он превращал в сильных и независимых, а других – в растерянных и неузнаваемых. Хантер потерлась щекой о волосы Мерси. Все-таки здорово, что сестра была рядом и не позволяла ей сорваться в пропасть.

Завибрировал телефон Мерси, и она подняла его с камня.

Хантер отвела взгляд от экрана. Ей было невыносимо читать соболезнования о своей матери. Они были слишком весомыми, слишком необратимыми.

– Кирк? – спросила Хантер, и большие пальцы Мерси запорхали по экрану.

Ее сестра кивнула, и телефон вновь пиликнул.

– И Эмили?

Еще один кивок.

Хантер накрутила на палец кончик своего хвоста.

– Они скоро будут здесь. – Это был не вопрос. Он и не требовался. Если сестрам нужны были друзья, они всегда находились рядом. В кармане Хантер звякнул телефон. Джекс. Она знала, что Мерси сообщила ему о случившемся. Даже в трауре ее сестренка могла быстро разнести весть.

Бело-золотистая патрульная машина шерифа свернула с Центральной улицы, направляясь к их дому. Хантер поднялась на ноги, когда машина остановилась, и заместитель шерифа Картер выбрался с водительской стороны, поправляя на голове коричневую ковбойскую шляпу, без которой не выходил из дома. Мерси встала рядом с Хантер, словно ее зеркальное отражение. Заместитель жестом попросил шерифа Дирборна присоединиться к нему.

Ботинки Картера скрипели по мокрой траве, пока они вместе с шерифом направлялись к близнецам и кроваво-красному крыльцу, не сумевшему защитить их мать.

Заместитель, сняв шляпу, потер большим пальцем ее поля и посмотрел на Хантер и ее сестру. Эмили часто вспоминала заместитель шерифа Чейза Картера и то, какой он очаровательный с его округлыми серыми глазами и губами, застывшими в вечной полуулыбке. Но сегодня не было повода для улыбок. Все мальчишеское обаяние Картера смыло дождем.

– Девочки, я соболезную. Мы все любили вашу маму. – Он сделал паузу и, прочистив горло, подтолкнул шерифа локтем.

Шериф проворчал и снял солнцезащитные очки.

– Да, вашу маму. Мы любили ее. Она была… э-эм, женщиной. – Взгляд карих глаз Дирборна скользнул по Хантер, и уголок его губ дернулся. – Ныне покойной.

У Картера вырвался сдержанный лающий кашель, и он вернул свою шляпу на голову, спрятав коротко подстриженные волосы.

– Мне очень неприятно это делать, но мы должны в последний раз пройтись по трагическим событиям прежде, чем закрыть дело Эбигейл. – Из нагрудного кармана он достал ручку и небольшой блокнот и, перелистнув несколько страниц, добрался до нужной. – Мерси, именно ты позвонила в 911.

Волосы Мерси рассыпались по плечам, когда она кивнула. Девушка заправила локоны за ухо и пробормотала какое-то слово, но ни звука не сорвалось с их губ. Она не разговаривала с тех самых пор, как они вернулись домой. Слов не находилось, чтобы можно было описать чувства каждой из них. А если и были бы, то Хантер не желала их слушать.

Кадык Картера дернулся, когда он напряженно сглотнул.

– Я прошу прощения за то, что вам приходится заново это переживать. – Он постучал ручкой по блокноту.