что говорю слишком длинными предложениями. Они же используют стенографию из хмыканья, пожатия плечами и опущенных частей речи, и я всегда ощущал себя придурком, разговаривая с ними.

– Они принимают гостей? – спросил я. – Я подумал, что мог бы спросить, не могу ли у них переночевать.

Он опять пожал плечами, и это был совершенно другой жест.

– Может быть. Знаешь, они все глухие и слепые.

И на этом его запас слов на сегодня закончился. Он щелкнул языком и поскакал прочь.

Я пошел дальше вдоль стены, пока не вышел к грунтовой дороге, которая огибала высохшее русло и уходила за стену. Там имелись деревянные ворота, но они стояли распахнутыми. Я удивился: зачем люди потратили столько усилий на возведение стены, чтобы потом оставить ворота нараспашку? Потом заметил круг узкоколейной железной дороги, которая выходила из ворот, делала петлю снаружи и вливалась в себя же. Имелся и небольшой тупик, тянущийся на несколько ярдов вдоль наружной стороны стены.

Я постоял там несколько секунд. Не знаю, что повлияло на мое решение. Думаю, я немного устал спать под открытым небом и соскучился по домашней еде. Солнце приближалось к горизонту. Местность дальше на запад выглядела более-менее такой же. Если бы вдали виднелось шоссе, я мог бы направиться туда и проголосовать. Но я повернул в другую сторону и прошел через ворота.

Я зашагал по шпалам. По сторонам железной дороги тянулись изгороди, сколоченные из горизонтальных досок, как в загоне для скота. С одной стороны от пути паслись овцы. С ними была овчарка-шелти, она подняла уши и смотрела, как я прохожу мимо, но не подбежала, когда я свистнул.

Я находился примерно в полумиле от группы зданий впереди. Там были четыре или пять куполов, сделанных из чего-то прозрачного, как теплицы, и несколько обычных прямоугольных зданий. Ветерок лениво вращал два ветрогенератора. Я разглядел несколько солнечных водонагревателей – плоских конструкций из стекла и дерева, приподнятых над землей, чтобы они могли регулировать наклон, следуя за солнцем. Сейчас они стояли почти вертикально, ловя слабые закатные лучи. Несколько деревьев можно было назвать рощицей.

Примерно на полпути я прошел под деревянным мостиком. Он изгибался над железной дорогой, образуя переход с западного пастбища на восточное. Я опять стал гадать, что не так с простыми воротами.

И тут я увидел нечто, приближающееся по железной дороге. Оно ехало очень тихо. Я остановился и стал ждать.

Это оказалось нечто вроде переделанного шахтного локомотива, из тех, что тянут из-под земли вагонетки с углем. Он работал на аккумуляторах и подобрался весьма близко, прежде чем я его услышал. Им управлял небольшой мужчина. Локомотив тянул за собой вагончик, а мужчина что-то распевал во весь голос, причем абсолютно фальшиво.

Поезд все приближался, делая примерно пять миль в час, а машинист сидел с вытянутой рукой, как будто подавал сигнал, что поворачивает налево. Внезапно я понял, что происходит, когда он ехал прямо на меня. Он не собирался останавливаться. А вытянутой рукой он считал столбы изгороди. Я вскарабкался на нее в последний момент. Между поездом и изгородью по обеим сторонам оставались просветы не более шести дюймов. Я прижался к изгороди, его ладонь коснулась моей ноги, и он резко затормозил.

Выскочив из поезда, он схватил меня, и я подумал, что у меня будут проблемы. Но он выглядел встревоженным, а не злым, и ощупал меня, пытаясь понять, не ранен ли я. Я был смущен. Не из-за ощупывания, а из-за своей глупости. Ведь индеец сказал, что все они слепые и глухие, но я, наверное, не совсем ему поверил.

Его затопило облегчение, когда я сумел втолковать ему, что я в порядке. Выразительными жестами он дал мне понять, что я не должен находиться на железной дороге. И что мне следует перелезть через изгородь и продолжить путь через поля. Он повторил это несколько раз, чтобы я точно его понял, а потом держался за меня, когда я перелезал, желая убедиться, что я больше не нахожусь у него на пути. Затем протянул руки над изгородью и взял меня за плечи, улыбаясь. Указал на железную дорогу, покачал головой, затем показал на здания и кивнул. Коснулся моей головы и улыбнулся, когда я кивнул.

Забравшись обратно в локомотив, он включил двигатель, постоянно кивая и указывая, куда хотел меня направить. Потом отправился дальше.

Я мысленно заспорил о том, что делать дальше. В основном я склонялся к тому, чтобы развернуться, дойти до стены через пастбище и пойти назад, в холмы. Эти люди, вероятно, не захотят меня принять. Я сомневался, что смогу поговорить с ними, а они могут даже разгневаться на меня. С другой стороны, я был восхищен, а кто бы на моем месте не восхитился? Мне хотелось увидеть, как они справляются. Я так до сих пор и не поверил, что все они глухи и слепы. Казалось, что такое невозможно.

Шелти обнюхала мои штаны. Я посмотрел на нее, и овчарка попятилась, но потом робко приблизилась, когда я протянул ей открытую ладонь. Она ее понюхала, потом лизнула. Я потрепал ее по голове, и она умчалась обратно к овцам.

Я повернулся к зданиям.

* * *

Первостепенной задачей были деньги.

Никто из учеников не знал о них много по личному опыту, но в библиотеке имелось множество книг, напечатанных по методу Брайля. Они начали читать.

Очень быстро стало очевидным, что, когда упоминаются деньги, неподалеку возникают юристы. Ученики писали письма. Получив ответы, они выбрали юриста и наняли его.

В то время они находились в школе в Пенсильвании. От исходных пятисот учеников специальных школ осталось около семидесяти – многие уехали жить к родственникам или нашли другое решение своих особых проблем. Из этих семидесяти у некоторых было куда уехать, но они не захотели. У других выбор был очень невелик. Их родители или умерли, или не проявляли интереса к жизни с ними. Поэтому эти семьдесят были собраны из школ по всей стране в одну, пока решалось, как с ними быть дальше. У властей имелись планы, но ученики их опередили.

Каждому из них с 1980 года полагался гарантированный ежегодный доход.

Они находились на попечении правительства, поэтому не получали эти деньги. Они отправили своего юриста в суд. Тот вернулся с решением о том, что они не могут получить эти долги. Они подали апелляцию и выиграли. Деньги были выплачены задним числом, с процентами, и получилась внушительная сумма. Они поблагодарили юриста и наняли агента по недвижимости. А тем временем они