Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не положено оставлять пост! — возмутился его напарник.
— Это займет всего пару минут.
— Только быстро.
— Спасибо! — поблагодарил парень и поспешил за проводником.
Они прошли к ряду из пяти небольших шатров, из которых доносились крики и обрывки разговоров. После некоторых болезненных процедур люди становились более разговорчивыми, как правило, рассказывая все, что интересовало допрашивавших. Зверолюд прекрасно расслышал голос мужчины, рассказывающего, как тот отравил соседскую корову в отместку за какой-то пустяк. Его слуха достигло и не внятное бормотание о бутылке вина, смысл которого был не ясен.
Остановились у самого дальнего.
— Брат Джери, ты тут? — спросил сопровождающий и заглянул внутрь.
Ответа не последовало. Державший кувшин Ирбис тоже сунулся в проход, но ощутил, как рука легла ему на плечо и дёрнула назад.
— Не лезь, — велел инквизитор, — брата Джери нет на месте.
— Но это она! Я видел. Можно напоить ее? Я потом сразу уйду!
Осмотревшись вокруг, человек взглянул на парня и коротко кивнул.
— Ладно. Только быстро.
— Спасибо! — кивнул мальчишка, заходя в малый шатёр. Инквизитор последовал за ним.
В свете стоявшей на небольшом столике масляной лампы, возле которой лежали клещи и чернильница с пером, Ирбис увидел сидящую на деревянном кресле девушку из трактира, руки и ноги которой стягивали кожаные ремни. Под ее правым глазом наливался синевой фингал, на скуле красовалась свежая ссадина, а на указательном пальце левой руки не хватало ногтя.
Подойдя ближе, парень поднес кувшин с остатками воды к ее губам и тихо произнес: — Попей…
Та взглянула на него, глухо прохрипела: — Ты… — и жадно припала к горлышку, выпивая остатки, а затем произнесла: — Спасибо…
Видя, что посланцы церкви сделали с ней, сердце зверолюда вновь ёкнуло, наполняясь жалостью. Поддаваясь сиюминутному порыву, он поставил опустевший сосуд на столик и быстро принялся расстёгивать ремни на её руках. Вернее, попытался. Внимательно следивший за происходящим инквизитор среагировал почти сразу.
Юноша не успел ничего сделать, как был схвачен за шиворот и отдернут назад, а затем ещё и получил болезненный удар в грудь, выбивший из лёгких весь воздух.
— Ах ты мерзавец! — рявкнул сопровождавший его мужчина и, заломив правую руку рыжего путника за спину, вытолкал наружу.
— Я только хотел отвести ее в большой шатёр. Вы ведь сказали, что допрос закончен! — закричал парень и получил ещё один тычок под ребра.
— Заткнись! Сестра Райна решит, что с тобой делать, — сказал слуга церкви и повел нового пленника к большому шатру в центре лагеря. На шум подоспели несколько инквизиторов, но, видя, что ничего серьезного не произошло, вернулись к своим делам.
В большом шатре оказалось всего трое людей, тихо переговаривающихся между собой.
— Может, на живца попробуем выманить? — предложила рыжеволосая девушка.
— Тогда могут пострадать невинные. Да и не ясно, среагирует ли кто-то, — заметил брат Седри.
— Отложим этот вариант напоследок, — подытожил отец Эрбранд.
Разговор был прерван, когда взгляды присутствующих скрестились на приведенном Ирбисе.
— Сестра Райна, этот зверолюд попытался освободить подозреваемую из допросной. Что прикажете с ним делать? — сказал приведший парня инквизитор.
— Но ведь допрос уже закончился! Я только хотел отвести ее к остальным!
— К пленникам. Затем на допрос, — с ходу ответила женщина.
— Как он вообще пробрался туда? — спросил светловолосый мужчина, а охранник ответил: — Он принес воды для семьи трактирщика. Девушки с остальными не оказалось, и зверолюд попросил отвести к ней. Каюсь, я, видя, что брат Джери уже ушёл, поддался на уговоры.
— Постой, сестра. Позволь мне спросить юного Дайна, зачем он это сделал, — попросил верховный инквизитор, грустно глядя на мальчишку.
— Как вам будет угодно, — не стала возражать та.
— Сын мой, зачем ты попытался это сделать? — вздохнув, поинтересовался отец Эрбранд.
— Я думал, что ее там забыли… Она избитой сидела одна. Я хотел помочь. Хотя бы к семье отвести. Она такого не заслужила… Вот…
— Ты хотел помочь ей сбежать?
— Нет!
— Тебе стало ее жалко, сын мой?
— Д-да…
Отец Эрбранд хмыкнул, выслушав все объяснения, а Седри и Райна одновременно вопросительно на него посмотрели.
— Я не чувствую лжи в словах юного Дайна. Брат мой, — обратился лысый священник к приведшему парня инквизитору, — отпусти юношу, позови сюда брата Джери и возвращайся на пост.
— Отец Эрбранд, вы уве…
— Я знаю, что делаю, сестра моя. Не стоит беспокоиться.
— Как скажете.
Отпущенный Ирбис минут пять протоптался у входа и не помышляя о побеге, пока в шатёр не вошёл молодой, коротко стриженный инквизитор с сумкой на плече. Все это время троица людей тихо обсуждала отчеты о допросах схваченных при побеге крестьян.
— Брат Джери, ты допрашивал девушку, являющуюся дочерью трактирщика, — спросила Райна.
— Так точно!
— Твоего отчёта ещё нет. Доложи! — велела рыжая женщина.
— Виноват. Не успел принести! Он у меня с собой.
Пошарив в сумке, новоприбывший достал лист бумаги и принялся читать написанное: — Допрашиваемая Альма Заболева. Дочь Артура и Лиандры Заболевых. Допрос проводил…
— Опусти формальности и переходи к сути. Что она рассказала?
— Хорошо… Допрашиваемая призналась в распутстве. Продавала свое тело останавливавшимся в заведении ее родителей путникам, за деньги или подарки. Предлагала мне соитие за освобождение. Злого умысла не выявлено.
— Это всё? — спросил Седри.
— Так точно.
— Сдай отчёты и возвращайся к обязанностям, — велела Райна. Брат Джери передал ей имевшиеся при нём бумаги и быстро удалился.
— Сын мой, ты тоже воспользовался ее услугами? Поэтому пришел? — грустно улыбнувшись, спросил отец Эрбранд. Слушавший этот доклад Ирбис не знал куда себя деть, а вопрос верховного инквизитора так вообще вогнал в ступор. Пару секунд беззвучно открывая и закрывая рот, он замямлил: — Что?.. Нет… Не пользовался… Честно! Она только принесла мочалку, пока я мылся, и все! Я… Я… Я воды попить им принес… Хотел помочь… Отблагодарить за то, что живу у них в трактире… И все!
Лысый священнослужитель довольно хмыкнул, выслушав объяснение, и сказал вновь вопросительно на него уставившимся Седри и Райне: — Не солгал.
— Что с ней теперь будет?.. — робко спросил зверолюд, начавший подозревать отца