уравнения, лёгкого, не как они решают, младшеклассники, наверное. И решили неправильно. Юма достала ручку и приписала правильный ответ.

— Эжени, почему ты пишешь на парте? — поинтересовалась госпожа Бойд.

— Потому что тут решили неправильно, — пожала плечами Юма. — Сами посмотрите.

Госпожа Бойд посмотрела, хмыкнула, одним прикосновением удалила со стола все надписи и перевела орудия на Фреда.

— Фред, а у тебя что не так с домашней работой?

Тот только пожал плечами. Он вообще никогда не заедается с учителями и всегда молчит.

— Мы на уроке решили десяток таких уравнений, что помешало тебе решить дома ещё несколько?

Вообще она права, домашка по математике лёгкая. Это не по истории ответить на кучу вопросов, в которых ни одного знакомого слова, и не сто книжек прочитать.

— Эжени, вот ты легко справляешься с математикой, ты бы показала Фреду, как ты это делаешь, — вдруг сказала госпожа Бойд.

Чего? Объяснить домашку? Ну вообще Юме случалось, как младшие в школу пошли, так математику дома им как раз она и объясняла. Правда, Фред на предложение никак не отреагировал и даже не пошевелился.

Госпожа Бойд ещё что-то говорила о рейтинге, о мероприятиях в школе, в которых новеньким тоже нужно участвовать, потому что это правильно, и наконец-то разрешила им пойти. Снаружи в коридоре Фреда ждал младший брат.

— Ну чего ты так долго? — наехал он с разбега.

— Отстань, — пробурчал Фред.

— Слушайте, братцы. Мне кажется, что в словах госпожи Бойд есть разумное зерно. Я и вправду могу попробовать объяснить тебе домашку. Хрен знает, выйдет или нет, но мы же можем попробовать? — спросила Юма.

— Я есть хочу, — скривился Стеф.

— Ну так дома есть какая-то еда, обычно бывает, — пожала плечами Юма. — Или папа денег оставит, чтобы заказать. Уж что, а за тем, чтобы никто не ходил голодным, папа строго следит.

— А он дома? — отреагировал Стеф.

— Не-а, он же решил, что пришла пора устроиться на работу, — усмехнулась Юма. — Ваш дядя предложил ему что-то интересное.

— Магическая полиция? — шевельнулся Фред.

— Да, и там кого-то чему-то учить, что он умеет хорошо. Так что его нет. Только рабочие и госпожа Лаванда. Идём?

— Идём, — согласился Стеф, а Фред молча кивнул.

10.3

10.3

Дома заказали лапшу в коробочках и съели всю. Запивали газировкой — её закупили в выходные. И заедали яблоками из сада — госпожа Лаванда сказала, что их нужно есть, они не хранятся.

— Слышь, круто, — сообщил Стеф, когда лапша кончилась, а яблоки и газировка уже не лезли. — Может, мы будем к тебе обедать ходить? Ты спроси своего отца, может, он не против?

Фред толкнул его локтем в бок — не говори, мол, ерунды. Тот только засопел. А Юма поняла, что дальше нужно командовать. Они притащили рюкзаки в гостиную и расселись вокруг журнального столика.

— Так, предлагаю коллективно начать с домашки Стефа. Она должна быть лёгкая.

— Это тебе лёгкая, — скривился Стеф.

— Доставай, посмотрим.

И впрямь, оказалось легко. И Юме даже удалось объяснить, как решить задачу, а решал Стеф уже сам. И потом ещё несколько задач, которые решались так же. Правда, он писал в тетради очень грязно, и всё время что-то зачёркивал и исправлял, но Юма понадеялась, что их математичка разберётся. В классе Стефа математику вела другая учительница, не госпожа Бойд, но старше и строже.

— Так, теперь наше, — Юма достала учебник с заданием. — Что видишь, что понимаешь? Ну хоть что-нибудь? — она раскрыла перед Фредом нужную страницу.

— Ни-фи-га, — сказал он. — Да не парься, это всё без толку.

— Почему? Всегда есть толк.

— Потому что мне это никогда не удавалось.

— Да может ты не пробовал? Я вот, как оказалось, в защите полный лох, как простец почти. Папа сильно удивлялся, как я такая до своих лет дожила.

— При том, что придавить можешь любого, ага, — закивал Стеф, на мгновение оторвавшийся от игры в телефоне.

— Ну и у меня ещё завал по истории и литературе, а по языкам не завал только потому, что в нашем штате дома их два, и я поучилась в школах, где говорили на одном и на другом, — пожала плечами Юма. — Слушай, давай, я тупо напишу всё, а ты спишешь. И тебе засчитают.

— Дура, что ли? Думаешь, наша рыжая не поймёт, что я не сам сделал? — рассмеялся Фред.

— Наверное, поймёт. Так, я придумала. Я сейчас сначала решу, как надо, а потом сделаю вариант, где в каждой задаче по ошибке, и ты спишешь. Типа сам решил, но не вполне правильно. Вдруг прокатит?

Фред смотрел недоверчиво, даже телефон отложил.

— Думаешь, прокатит?

— А вдруг? Но только ты сейчас откладываешь телефон и слушаешь меня, а я всё-всё объясняю. И ты спрашиваешь, если что непонятно.

Юма и впрямь объясняла каждое своё действие — привыкла, на Джиме и Томе натренировалась, и потом это здорово помогало отвечать у доски. Фред не смотрел в телефон, а смотрел на неё, но — она отчётливо понимала, что её слова не отзываются ему совершенно, ему всё это как русалочья грамота.

— Ты чего не спрашиваешь?

— А чего спрашивать-то? — усмехнулся он.

Вообще ему, наверное, нужно решать те задачи, которые Стефу задают. С теми может и справится. Если не забыл, что было два года назад, а мог.

Юма решила домашку, потом взяла отдельный лист и записала ещё раз — с ошибками. И даже увлеклась — потому что, ну, интересно. Вот здесь можно забыть поменять знак при переносе из одной части уравнения в другую. Вот здесь мы неправильно сосчитаем, двенадцать или двадцать два — ну, такое. Вот здесь можно тупо забыть скобку, и уже другой смысл. И да, она всё это объясняла, и даже Стеф увлёкся.

— Слышь, Юма, ты крута, — сказал он, когда все шесть задач были препарированы и решены в итоге неверно. — Можешь и так, и этак.

— Зато я не могу кучу всего другого. У меня долг по великой революции, кто меня спасёт? Скажите, что нужно написать на эти треклятые вопросы? Вот ты что написал? — она строго посмотрела на Фреда.

— Ничего не написал.