– Если ты такой умный, отчего тогда боишься поднять глаза? – спросил Халь.

– Вивьерна. – Кеовульф подавился кашлем. – Я знаю, что она невзаправдашняя, но ее глаза наводят такой страх, такой ужас, что мне достаточно будет просто вообразить это, чтобы свалиться замертво.

Брид потянула себя за косу, провела по ладони пушистой кисточкой волос.

– Страх убивает. Пусть все эти твари и воображаемые, но страх они вызывают самый что ни на есть настоящий. Халь с горечью поглядел на нее.

– Ты любишь меня, Брид. Я знаю, что любишь, и ничуть не сомневаюсь в тебе. Но еще я знаю, что ты всегда хотела, чтобы я был похож на него. Почему именно он? Почему? Я бы вынес все что угодно – но не это. Зачем ты заставляешь меня сражаться за тебя со Спаром? Я не хочу причинить ему вреда.

Халь умолчал о том, что боялся не только покалечить племянника. До сих пор он неизменно превосходил Спара. Но что, если юнец вырос и стал превосходить его? Вот это был бы позор – проиграть Спару, тому самому Спару, который, как верно сказала Брид, всегда был ему, Халю, за младшего брата. Оденьте Спара в доспехи – из него получится превосходный боец. Да, Спар ростом не вышел, зато он очень ловок и искусен.

– Халь! – резко прикрикнул на него Кеовульф, по-прежнему глядя в землю. – Прекрати! Не знаю, что там ты замышляешь, но все равно немедленно прекрати!

– Да? А давай сам прекрати. Взгляни в лицо своему страху.

Халь указал на Спара, который глазам Кеовульфа представал в образе вивьерны.

Калдейский рыцарь пожал плечами.

– Не могу. Говорю же, если я хоть чуть-чуть верю в то, что она настоящая, то под ее взглядом упаду замертво.

– Да, я вот, например, только что убедился, что мои страхи вполне реальные, – осклабился Халь в лицо Брид. – Она жалеет, что любит меня. Любит меня, а сама презирает. Считает, я не настоящий мужчина.

– Перестань! – Лицо Абеляра осунулось и побледнело. Он не сводил глаз с того же самого места в лесу. Рукой он прикрывал грудь – там, где ее пронзила сотни лет назад стрела, оборвавшая его жизнь. – Если чародеям удастся вот так парализовать нас нашими же собственными страхами, мы точно пропали.

Лучник казался очень усталым и – внезапно – очень старым. Руки у него тряслись.

– Что с тобой? – тихо спросила Брид.

– Мне четыреста тридцать два года, и сейчас я это чувствую.

Подавив свой собственный страх, Халь задумчиво обвел взглядом спутников.

Пип расхаживал взад и вперед, дергая за тетиву лука, точно никак не мог решиться на что-то. Хардвин, трясясь всем телом, скорчился на земле, его рвало. Но Кимбелин?.. Юноша никак не мог отгадать, чего же боится принцесса. Вид у нее тоже был бледный и напряженный, она непрестанно накручивала на палец прядь волос. Внезапно до Халя дошло, что выглядит она так, точно в чем-то виновата и боится, что вина откроется. Как ребенок, разбивший дорогую вещь и дрожащий в ожидании родительского гнева. Нет, пожалуй, не гнева. Тогда вид у нее был бы более вызывающий, словно она собралась с духом, готовясь к трепке. Нет-нет, она боялась, что в ней разочаруются.

А Ренауд? Халь огляделся, выискивая глазами принца. Ренауд исчез!

– Глупец! – вполголоса выругался молодой воин. – Мы все, кретины, так распереживались из-за этих наваждений, что позволили ему улизнуть. Но его терять нельзя, никак нельзя! Без Ренауда нам никогда не убедить короля в том, что Бранвульф невиновен.

– Куда он мог деться? – спросил Абеляр. – Далеко уйти он бы не успел. Тем более один. Принц на такое ни в жизнь не отважился бы.

– Он потерялся, – просто объяснил Пип. – До того боялся заблудиться, что так оно и получилось.

– Значит, надо идти на поиски, – встрепенулся Кеовульф. – Немедленно!

– Вам его не отыскать, – произнесла Брид медленно, точно все еще обдумывая ситуацию и постепенно приходя к какому-то решению. – Сперва мы должны разобраться с самими чародеями. Даже если Ренауд в двух шагах от нас, мы его все равно не увидим, поскольку верим, что он потерялся.

– Вот нелепо-то! – возмутился Абеляр, присаживаясь и растирая колени. Похоже, его снова начал донимать ревматизм.

– Я знаю, где он, – негромко произнес Халь. – Это ведь очевидно, правда? – Он поглядел вперед, на призрак своего племянника, все так же сидящего на коне с мечом в руке, готового к битве. – Он там. Позади всех наших страхов. Чтобы найти Ренауда, нам придется сперва сразиться с ними.

Молодой воин оглядел своих спутников. Их страхи были понятны ему – всех, кроме Кимбелин. Чего боится она, он и представления не имел. Необходимо найти Ренауда. Интересно, а она, случайно, его не видит?

Подойдя к принцессе, юноша взял ее за руку. Она вскинула на него испуганные глаза.

– Ты ведь не расскажешь, правда? Только не ему, не отцу. Не рассказывай ему, ни за что не рассказывай. Что он сделает? Что он сделает?

– Кимбелин, нет. Ваши страхи беспочвенны. Это все чародейские штучки. Они околдовали ваш разум.

– Все пошло не так, – напустилась она на него. – Они схватили Тудвала. Это все ты виноват. Что будет, когда отец это узнает? Что мне делать? – Она в отчаянии заламывала руки. – Я знаю, ты собираешься все ему рассказать! Это все твоя вина! Ты навлек на нас все эти несчастья! Ты все погубил!

Задвинув рыдающую принцессу себе за спину, Халь повернулся к сверкающему рыцарю. Тот все так же вызывал его на бой. Молодой воин стиснул зубы. Чего он так боится? Это же всего-навсего Спар!

Абеляр продолжал растирать колени. На лице у него застыла напряженная гримаса.

– Не могу. Не могу. Я знаю, что там никого нет, – но я-то вижу этих кеолотианских лучников. И как мне заставить их убраться с дороги? У меня ничего не выйдет.

– Тогда пойду я, – решительно заявила Брид. – Пустяки. Это же всего-навсего Спар.

Она шагнула вперед, но Абеляр ухватил ее и утянул назад.

– Госпожа моя, они убьют вас. Не ходите туда!

– Они не настоящие.

– Зато выглядят совсем настоящими, – настаивал Абеляр. – Я бы рискнул чем угодно, только не вами, моя госпожа. Я не пущу вас. Пусть идет кто угодно, только не вы, Брид, только не Дева.

С этим Халь согласился.

– Пойду я, – твердо произнес он, в мгновение ока вскочив в седло.

Стиснув икрами бока кобылки, Халь медленно поехал к рыцарю. Уж Спара-то он как-нибудь сумеет урезонить. Наверняка сумеет.

– Спар, – миролюбиво начал он, подъезжая, – поверь, у меня нет никакого желания драться с тобой.

– Ну, еще бы! – кивнул Каспар. – У тебя нет никакого желания проиграть.

– Я имел в виду совсем другое, – запротестовал Халь.