– Простите. Нельзя было допускать, чтобы вы это увидели.

– Как это произошло, – запинаясь, пролепетала Кимбелин через несколько секунд, потрясенно переводя взгляд с вивьерны на искалеченное тело брата.

Халь пожал плечами.

– Кто может сказать? Разве только владелец этого кинжала.

Лицо Кимбелин побледнело, губы задрожали.

– Убийство! – Короткое слово само собой сорвалось с ее уст и Халь видел, как испугала девушку эта мысль.

Молодой воин внимательно осмотрел кинжал. На рукояти виднелось изображение: баран сплелся рогами с козлом. Вытерев лезвие, Халь бережно спрятал кинжал поглубже в свой мешок. Наверняка король Дагонет захочет увидеть его.

– Давайте похороним его. А потом начнем искать Ренауда, – негромко сказала Брид.

Кимбелин молча глядела, как ее брата опустили в неглубокую могилу. А потом отвернулась и зашагала прочь. Слезы ее высохли, но на лице читалось глубокое горе. Руки дрожали и принцесса отчаянно стискивала их.

Остальные тем временем совещались, что предпринять.

– Они явно играют с нами, – заключила Брид. – Сперва пугают каждого худшими его страхами, а потом, когда мы постепенно учимся преодолевать эти страхи, подсовывают нам реальную опасность, чтобы подорвать нашу уверенность в способности отличить реальное от воображаемого.

Пип вновь уставился на лес широкими от страха глазами. Рука его потянулась к мечу.

– Там ничего нет.

Халь успокаивающе взял его за руку. Однако стоило ему коснуться Пипа, как он тоже увидел трех ваалаканцев. Они размахивали топорами и выкрикивали гнусные оскорбления. Юноша отпустил руку Пипа – и они исчезли. Вновь коснулся – они появились вновь.

– Я тоже их вижу. Но не бойся.

– Я их и не боюсь, – заявил Пип с излишней поспешностью. На щеке у него подергивался мускул.

– Сейчас я им покажу, Пип! – великодушно заявил Халь и, угрожающе подняв над головой меч, закричал: – А ну, убирайтесь!

Ваалаканцы тут же пропали, хотя Халь изрядно удивился – надо же, как легко оказалось их прогнать.

Брид засмеялась.

– Ну что, Пип, они ушли?

– О да! В ту же секунду, как Халь поднял меч. Жрица дружески улыбнулась Халю.

– Призраки исчезли потому, что Пип перестал их бояться. И произошло это в тот миг, как ты пригрозил им – а все потому, что он свято убежден в твоей способности разделаться с ними.

– Давайте возьмемся за руки, – предложил молодой воин, – чтобы каждый из нас мог видеть страхи другого. Так мы можем рассчитывать на то, что остальные помогут им преодолеть эти страхи.

– Или, наоборот, усилят их, – предупредила Брид. – Мало кто не дрогнет при виде ваалаканских воинов.

– Все-таки попытаться стоит. Возможно, Ренауд находится за нашими страхами, прячась по ту сторону иллюзий, а ведь мы должны найти его, – стоял на своем Халь.

Они все выстроились в ряд, но Хардвин попятился.

– Иди к нам, – позвал Абеляр, протягивая ему мозолистую ладонь.

– Н-н-не м-могу, – пролепетал тот. – Я не могу пошевелиться. Тут крысы…

Халь нервно сглотнул. Он не очень-то любил крыс. Зато Брид – он твердо знал – никогда не боялась ни крыс, ни пауков, ни лягушек. Едва Абеляр взял Хардвина за одну руку, а Халь за другую, по ногам у юноши тотчас же пробежала крыса. Он весь передернулся от ее прикосновения.

– А что, если крыса тоже настоящая? – спросил он. – Мы ведь не видели вивьерну, потому что наши страхи блокировали ее, а вот Кеовульф увидел. Разве можно говорить, что и он боялся того, чего на самом деле не было?

– Не думаю, – возразила Брид. – Насколько мне представляется, чародеи надеялись сбить нас с толку внезапным появлением реальной угрозы.

Халь диву давался, глядя на нее. Как может она говорить столь небрежно, когда у нее под ногами скачут крысы? Целые полчища крыс.

– Это настоящие крысы? – повторил Халь и в тот же миг их стало вдвое больше.

– Нет, разумеется, нет, – засмеялась Брид. – Приглядись, это всего-навсего призраки трех крыс, только повторенных бесконечное число раз. Гляди – одна крупная крыса с белесым хвостом, вторая черномордая и третья – тощая.

Вглядевшись, Халь понял, что юная жрица права. В тот же миг крысы исчезли.

Хардвин крепче стиснул руку Халя, а потом вдруг засмеялся.

– Они пропали! Получилось!

– Однако найти Ренауда это не поможет, – справедливо заметила Брид. – Представьте себе, сколько у нас наберется страхов на каждого. Чародеи могут морочить нас ими целую вечность, а до Ренауда мы так и не доберемся.

– Об этом-то я и не подумал, – проворчал Халь.

– На самом-то деле мы все боимся заблудиться. Это ведь так естественно, – заявил Абеляр. Брид кивнула.

– Да, но не до потери рассудка. Мне всегда удавалось как-нибудь отыскать дорогу домой.

– Но вы ведь можете представить себе, как страшно заблудиться? – спросил Абеляр. Все дружно кивнули.

– Ну вот, если Ренауд заблудился, самый верный способ отыскать его – это тоже заблудиться, – предложил лучник.

– Слишком опасный план, – предостерегла Брид.

– И в самом деле! Слишком опасно! – поддержал ее Кеовульф.

– Но ведь нам надо как-то найти его, – не сдавался Абеляр. – Если мы будем держаться все вместе, то уж как-нибудь справимся с этими чародеями.

– Вот именно! – вскричал Халь. Идея захватила его. – Не собираюсь позволять каким-то трем призракам меня победить, пусть даже это призраки трех чародеев! Им со мной силой воли не тягаться!

– Возможно, но я все равно не думаю, что нам стоит отправляться туда всем вместе, – тихонько произнесла Брид. – Только не Хардвину и не Кимбелин.

– Думаешь, я такой слабак? – осведомился Хардвин.

– Прости, нам сейчас не до любезностей, – извинилась девушка. – Но да – я именно так и думаю.

Хардвин даже охнул, однако скорее с облегчением, чем от обиды.

– И не тебе, Абеляр, – продолжала жрица.

– Не мне?!

– Да! Я знаю, это звучит грубо. За эти годы ты стойко выдержал множество тяжких испытаний. Но в том-то и беда. Ты видел слишком много всего ужасного. Ты лучше нас всех вместе взятых представляешь себе все ужасы, сколько их ни есть во вселенной. Кроме того, кто-то должен остаться охранять Кимбелин и Хардвина, а едва ли Пип годится на эту роль.

– И то верно, – согласился Халь.

– Пожалуй, с этим не поспоришь, – признал Абеляр. – Вы правы. Юности страх неведом. Юность слишком невежественна и безответственна, чтобы чего-нибудь бояться.