своим бумагам. Хорошо хоть Козлодои не было.

Обратно неслась со всех ног, думая лишь о том, не завяла ли роза, ведь ее в воду надо поставить.

Ворвавшись в комнату, старушку не застала — и куда она только делась? Цветок лежал там, где я его оставила. Присев на кровать, я стала разглядывать розу. Пышный бутон был прекрасен, а тонкий аромат напоминал о Земле, маме и брате

— о жизни, которой больше нет.

— А, вернулась уже, — бабуля вошла в комнату и, застав меня с цветком, улыбнулась. — Это портал, Ангелина.

— Что?

Петровна села напротив и заговорщицки, почти шёпотом начала вешать:

— Портал это, ждёт он тебя. Передал тебе письмо, — протягивая небольшой листок бумаги, сложенный вдвое, добавила: — Если решишь встретиться, я тебя прикрою, — подмигнула старушка. — Ох, и демон! Ох, и хорош, зараза! А то сразу и не разглядела.

Дрожащими руками пол я развернула листок:

«Дорогая, Ангелина. В знак моей признательности и благодарности приглашаю тебя сегодня вечером на ужин. Если решишь прийти — просто уколи палец о шип розы. А.»

— Ой, — подняла я глаза на аколита, — что же делать?

— Решай, деточка. Решай. Кстати, Кощею эту на задание какое-то отправили, как я слышала, так что… — с невинным взглядом посмотрела на меня Петровна.

Время тянулось, как патока. Давно принятое решение не давало покоя: верное оно или нет? Наконец, когда стрелка часов — откуда их только Петровна взяла? — коснулась цифры восемь, я, надев свой лучший белый длинный балдахин, схватила розу и под одобряющий кивок аколита больно укололась.

Вечерний Лос-Анджелес с высоты крыши небоскреба выглядел роскошно, от вида, усыпанного яркими огнями огромного города захватывало дух.

— Я уж думал, что не порадуешь своим присутствием, — чуть ли не в ухе я услышала голос Абрахама и почувствовала его дыхание на своём лице.

— Решила сделать одолжение, — не подавая виду, что меня очень волнует такое близкое его присутствие, я неотрывно смотрела на город.

Демон крепко обнял меня за талию и, резко развернув от края крыши, направил к накрытому на двоих столику.

— Я обещаю себя хорошо вести, — промурлыкал он и, поцеловав руку, посадил за стол. Ох, зря я пришла, ох зря… Вот же зараза! Темно-синий костюм сидел на нем идеально, белоснежная рубашка лишь подчёркивала слегка загорелую кожу, ну а пронзительный изучающий взгляд серых глаза заставлял смущаться.

— Я хотел сказать спасибо, — он подал мне бокал с шампанским, — я ценю, что ты сделала для меня, и готов отдать долг. Что ты хочешь?

— Думаю, вы не способны выполнить моё желание. — Немного отпив, я потупила взор.

— И все же?

Пытливый взгляд серых глаз пленял взял. В голову закралось столько мыслей, но лишь одна перебивала всё:

— Я хочу увидеть маму и брата.

— Так тому и быть, — он встал из-за стола и протянул мне руку. — Сюда мы ещё вернёмся. Полетели.

— Прямо сейчас? — удивлённо спросила я, вкладывая ладонь в его руку.

Абрахам ухмыльнулся и, крепко меня обняв, взмыл в небо.

Мама лежала на диване в совершенно незнакомой мне квартире, по ней бегали какие-то цветные огоньки, но меня это не удивляло — она любит разную технику, видимо, прикупила что-то новое.

Адам сидел рядом, как всегда молчаливый и немного угрюмый. Перелистывал какую-то книжку, изредка поглядывая в телевизор. Живы, здоровы. Как же я рада! Пожалуй, это самое прекрасное, что я видела за последнее время. Ангельское сердце щемило, слёзы текли ручьем. Абрахам, нежно прижал меня к себе:

— Они скучают и помнят… Ведь тебя невозможно забыть.

— Спасибо, — уткнулась я мокрым носом с дорогой костюм.

Демон ухмыльнулся, поднял мой подбородок, так, чтобы наши глаза встретились:

— С Новым Годом, Ангелина.

А потом был поцелуй…

ГЛАВА 8. НОВЫЙ ДРУГ

Д, мой дорогой, самый преданный и молчаливый друг, новые, неведомые мне чувства, вспыхнувшие так стремительно к этому человеку демону— это просто невероятно. Я и сама не понимаю, как?! Всё так быстро случилось, но теперь мне это и неважно. К своему стыду должна признаться, что страсть и жажда — по-другому я не могу назвать — встречи захлестнула меня настолько, что прийти в себя и «включить хоть немного голову» я смогла не сразу, но, благо, есть Иерархи, которые одним взглядом и шевелением по жёлтым шершавым станицам своих талмудов способны вывести меня их себя. Абрахам часто в последнее время просил меня не нарываться, не привлекать внимание к себе, но бездействовать я не могла.

Во-первых, я начала пытать Наставника, когда в ангельский город прилетают Архангелы и по каким поводам вообще могут прилететь — на этот вопрос, сам того не ведая, в одном разговоре меня натолкнул Абрахам. Назарий же, словно почуяв неладное, отвечать всячески отказывался. В результате, то ли я ему надоела своими расспросами, то ли он надеялся, что я ничего не найду, но он указал путь в библиотеку — и на том спасибо.

Во-вторых, понимая, что нахожусь на прицеле, я всеми ангельскими усилиями старалась не реагировать на нападки Коздои, хоть та и из кожи вон лезла, чтобы хоть как-то меня уколоть или зацепить, тем самым быстро указав на мою антиангельскую натуру. К слову сказать, Д, это у меня неплохо получалось, опять-таки спасибо моему демону — дал отличный совет представлять вместо Козы противную сколькую жабу. И когда я медленно, очень нежно с придыханием, чтобы не упустить ни одного противного визга этой особы, мысленно давила эту гадину, порой не сразу понимала, что очередной отчёт по заданиям окончен…

***

Золотой рассвет застал меня сидящей на кровати. Тревога, взявшаяся ниоткуда нагоняла тоску и страх, да ещё и появившийся голос в голове, который звал и молил, буквально обжигал отчаянием. Как только он смог пробиться через эликсир? Хоть я сама снизила дозу, чтобы понимать, кому нужна. Представляю, если бы об этом узнали Иерархи — их бы кондратий хватил!

Понять, откуда идёт зов, я могла только в одном месте — комнате голосов. Однажды я уже была в ней в месте перехода, здесь же — в городе ангелов — ещё не приходилось.

Не дожидаясь Петровну, накинула один из своих белых балдахинов и пошла блукать по коридорам в поисках той самой комнаты. Если я не ошиблась, то она должна быть на втором или третьем этаже Небесной Канцелярии. Бродя по широким белокаменным коридорам, я не один раз бичевала себя, что зря, ох как зря я не запоминаю дорогу! И вот, уже отчаявшись и повернув к своей келье, меня окликнули. Сперва