Они немедленно вышли из кухни.

В руках Сергея был автомат. Увидев оружие, Рыбанов вспылил:

– В чем дело, Сергей? Почему ты с оружием? Кто разрешил тебе трогать автомат?

– Но… кто знал, что вместо вас не придут другие, и… потом, это мои трофеи!

– Трофеи? А ты не подумал, что нервируешь женщин? Быстро положи ствол туда, откуда взял, и чтобы я подобного больше не видел. Рэмбо малолетний тоже мне нашелся!

Сергей безоговорочно выполнил требование Рыбанова, все же пытаясь оправдаться.

– Я просто хотел…

Но Николай не дал ему договорить:

– Не надо, Сережа, ничего просто так делать. И запомни правило бойца: взял в руки оружие – стреляй. Или не трогай его вообще. А теперь схватили с невестой сумки и на кухню! Разложить продукты по местам.

Надежда подошла к Рыбанову:

– Коль, не слишком ли ты по-солдафонски с ними?

– Пусть привыкают. Они должны усвоить, что в сложившейся ситуации, дисциплина для них, да и для всех нас, прежде всего! И никакой, слышишь, Надя, за этим должна проследить ты, никакой самодеятельности. Я жить здесь не буду, так будет лучше и удобнее для всех: и для вас, и для меня, и для дела. Но связь поддерживаем постоянно по сотовой связи! На мой звонок отвечать после третьего, с коротким интервалом, вызова!

– Боже, кто знал, что придется дожить до такого? Что творится вокруг, Коля?

Николай, серьезно смотря в глаза бывшей жены, коротко ответил:

– Война, Надя!

В 18.00 Николай Рыбанов постучал в дверь квартиры № 67 шестого этажа нового дома, в который только начали вселяться жильцы.

Дом находился на окраине города, в микрорайоне Пашино, и добираться до него пришлось долго.

Он постучал в дверь, так как даже звонки еще не были установлены.

Благоустройство квартир строительная компания нежно переложила на плечи новоселов.

Семен открыл дверь:

– Входи! И следуй на кухню! Не разувайся, квартиру еще не убирали.

Николай последовал указанию друга.

Сели за небольшой, раскладывающийся стол, в два офисных кресла. Кроме того, на кухне был еще холодильник, висел кухонный гарнитур, окна были забраны вертикальными жалюзи.

Великанов обратился к Рыбанову:

– Ну, рассказывай про свои беды, Коля!

– Воистину, беды! Тут дело такое, Семен, и простое вроде, с одной стороны, и сложное. Без твоей помощи мне не обойтись.

– Так раскладывай тему, чего кота за яйца тянуть?

– Позапрошлой ночью… – начал Николай.

И рассказал все, что произошло. От момента прихода Надежды с детьми до его попытки переночевать на базе. Вроде не пропустил ничего.

Великанов слушал, казалось бы, рассеянно, иногда закуривая сигарету, иногда делая пару глотков из полуторалитровой бутылки с минеральной водой, которую выставил из холодильника. Вопросов не задавал.

Просто сидел, удобно устроившись в кресле, и слушал.

Впервые Великанов слегка напрягся, услышав фамилию Габрелии. И резко изменился после того, как Рыбанов рассказал о самовольной ночевке на его территории и о том, чему стал невольным свидетелем. На этом месте подполковник перебил Рыбанова:

– Коля, когда это было?

В голосе Великанова Николай явно услышал тревогу. Тот даже поднялся из кресла.

– Да черт его знает, Сеня! Месяца два назад, может…

Но Семен не дал договорить:

– Стоп, Коля, стоп! Извини, что перебиваю, но это очень важно! Ты помнишь крушение железнодорожного состава и одновременную стычку нашего ОМОНа с бандой боевиков, рвавшихся в город?

– Конечно, об этом весь город только и говорил тогда!

Подполковник сел в кресло, чуть ли не лег на стол, глядя Николаю в глаза:

– А теперь, Коль, напрягись и вспомни, появление, разгрузка, перекраска машины и перевоплощение старшего этой «Газели» по времени никак не связаны с теми событиями?

Теперь напрягся Николай.

Затем перевел взгляд на друга, выдохнул: – Точно, Сеня! Темная, а на самом деле темно-зеленая «Газель» вошла на базу в ту ночь! Ведь утром и начался переполох в городе!

Великанов подошел к окну. Николай же спросил:

– Семен, ты как-то связываешь эту тачку с событиями на железной дороге и посту ГАИ?

Подполковник вернулся к столу, сел, выпил еще бокал местного «Нарзана»:

– А теперь, Коля, послушай, что я тебе расскажу. То, как представили общественности события 18 апреля, не совсем соответствует действительности. Машинист, помощник и человек, оказавшийся на путях, что и послужило причиной экстренной остановки поезда, были перед взрывом поезда убиты. А через пост не рвался в город отряд боевиков. Во взорвавшейся «Газели» находился всего один камикадзе.

Великанов хотел прикурить, но его сотовый выдал сигнал вызова.

Он ответил. По тому, как разговаривал Сеня, Николай понял, что общался он со своим начальством. Великанов больше молчал, слушал. Но по тому, как мрачнело лицо Семена, стало ясно, что-то произошло!

Подполковник отключил трубку. Закурил.

– В соседней области совершено нападение на Дом отдыха! Захвачены заложники! Генерал озабочен… Но вернемся к нашей теме: я почему сказал тебе об истинном положении вещей? Потому что ты невольно становишься одной из фигур большой игры. Серая «Газель», которую взорвал на посту фанатик, перед этим прошла через московский пост в паре с темным фургоном. Инспектора остановили машины, документы на груз обеих «Газелей» предъявил один человек, по описанию тот, кого ты видел в обществе Габрелии, когда машину перекрашивали. И в ангаре они вместе с грузом, скорее всего, высадили боевую группу, проведшую акт на железной дороге. Эксперты дали заключение, что шесть цистерн взорвались в результате применения устройств дистанционного управления.

Наступило молчание. Великанов вновь поднялся. Николай в своем кресле анализировал то, что рассказал ему друг. Семен, не оборачиваясь, спросил: – На номера фургона ты, конечно, не обратил внимания?

На что Николай ответил:

– А вот тут ты, «особист», явно недооцениваешь бывшего спеца.

Великанов резко подошел к столу:

– Ну?

– А что, собственно, ну? Зрительная память, слава богу, меня еще никогда не подводила. И я могу назвать тебе как те номера фургона, что были на нем до покраски, так и те, с которыми он, перекрашенный, вышел из мастерской!

Подполковник поторопил:

– Ну, давай, говори, Коля!