«Соня» ответил остроумно, потому что представил, как тот человек, который стыдил его, взволновался при крике петуха (реконструировал действие оппонента). Наверняка у него даже возник соблазн ответить: «Почему вы так волнуетесь из-за петушиного крика? Вы что, курица?», и такой сам собой напрашивающийся ответ был смягчен специально.

3. Примадонна капризничает:

– Хочу, чтобы к премьере мне платье шил лучший кутюрье.

– Конечно, мадам, – соглашается режиссер.

– Хочу, чтобы жемчуг, который мне предстоит надеть в первом действии, был настоящим.

– Будет сделано, – смиренно обещает режиссер. – Но, чур, уговор: все будет настоящим – и жемчуг в первом, и яд в последнем действии.

Режиссер правильно сделал, представив все то, что должна была сделать актриса, а не то, что он сам должен был сделать согласно ее указаниям.

4. Когда в присутствии Свифта один из гостей стал похваляться знатным происхождением, писатель заметил:

– Хвалиться своими предками – значит быть похожим на картофель: у того тоже все достоинства под землей.

Сострить подобным образом можно было, только представив действия предков, о которых шла речь. Естественно, действия всех предков хвастуна имели нечто общее, а именно: их всех похоронили, т.е. поместили под землю, что и навело Свифта на ассоциации с картофелем, у которого все достоинства под землей.

5. – Подозреваемый, вы узнаете этот нож?

– Конечно.

– Значит, узнаете?

– Как же не узнаю, если вы мне его показываете каждый день в течение трех недель?!

Этот великолепный ответ был обусловлен тем, что подозреваемый сосредоточился не на своем собственном действии по опознанию ножа, а на действии следователя, показывавшего нож.

6. Парень небрежно спросил у девушки:

– Лапочка, а ты хотела бы быть мужчиной?

– А ты? – спросила спутница.

Здесь мы видим, опять же, прицепку к глаголу («хотеть»). В ответной фразе девушки этот глагол был опущен, но подразумевался.

Следует заметить, что парень мог бы сказать: «Но ведь я и есть мужчина!» Действительно, ответ оскорбляемого не должен подвергать сомнению то, что очевидно, и девушке было бы правильнее ответить так: «А ты хотел бы быть женщиной? Не хотел бы? А для чего тогда меня спрашиваешь?» Она могла бы спросить по-другому: «Что заставило тебя задать мне этот вопрос?» (Прием «Поставь над агрессором начальника.) Допустима и следующая модель ответа: «А разве задавать вопросы пренебрежительным тоном – это по-мужски?»

Если парень задал вопрос не просто так, а с явным намерением оскорбить, можно было также использовать прием «Поставьте над агрессором начальника» в следующей форме: «А кто тебе сказал, что ты мужчина?» Наконец, можно было спросить: «Ты долго думал над этим вопросом?» Это тоже использование приема по реконструированию действий противника, поскольку очевидно, что, прежде чем задать вопрос, парень хоть секунду о нем подумал.

7. – Кто изобрел телеграф? – однажды спросил у Эдисона какой-то выскочка.

– Я! – без ложной скромности ответил Эдисон.

– Так ли? – ехидно заметил собеседник. – Смотрите, что пишут газеты: «В Этрурии нашли медную проволоку». Из этого кое-кто делает вывод, что даже древние этруски знали телеграф.

– Чепуха! – ответил Эдисон. – Около Берлина группа археологов занималась раскопками, и, представляете, не нашли меди...

– Ну и что?

– Древние германцы, вероятно, уже знали беспроволочный телеграф...

В данном случае Эдисон сосредоточил внимание на глаголах «нашли» и «знали», что позволило ему так ловко перефразировать слова противника.

8. Рассказывают, что однажды министр культуры СССР Е. Фурцева раздраженно выговаривала конферансье-сатирику Смирнову-Сокольскому:

– Что у вас творится на эстраде? У Райкина, Утесова огромные заработки. Я – министр культуры, а получаю гораздо меньше.

– В том-то и дело, – спокойно ответил Николай Павлович. – Вы получаете, а мы – зарабатываем.

Использован тот же прием, что и в предыдущем примере.

В следующем случае использованы ситуации, когда вам делают замечание, смысл которого не вполне ясен. Допустим, вы что-то спросили, а вам в ответ говорят что-то грубое и неодобрительное, но грубиян не объясняет, что именно вызвало его агрессию. Во многих из этих примеров человек, подвергшийся нападению, начинает защиту с приема «Это вопрос, утверждение или указание?», а затем переходит к использованию других приемов. Здесь рекомендуется применить прием, указанный в скобках, причем в форме встречного вопроса.

1. – Заткнись и иди отсюда!

– Это указание?

– Нет, это вежливая просьба!

– Кто тебе сказал, что она вежливая? (Прием «Поставьте над агрессором начальника».)

2. – Кто тебя спрашивал?

– Это вопрос?

– Да, это вопрос!

– А кто тебя научил задавать его в такой форме? (Прием «Поставьте над агрессором начальника».)

3. – Вечно вы предложите что-нибудь дикое!

– Это утверждение?

– Ты один сочинил эту ерунду?

– Это вопрос? (Прием «Это вопрос, утверждение или указание?».)

4. – Какой ты глупый!

– Это утверждение?

– А ты с этим не согласен?

– На каком основании ты даешь такие категоричные оценки? (Прием «Поставьте над агрессором начальника».)

5. Другой вариант развития той же ситуации:

– Какой ты глупый!

– Это утверждение?

– А ты с этим не согласен?

– А ты всегда согласен только сам с собой? (Прием «Прицепка к глаголу».)

6. Следует заметить, что, если в оскорбительной фразе присутствует глагол, обозначающий действие, которое можно зрительно представить, прием «Прицепка к глаголу» действует намного сильнее, например:

– Меня от тебя тошнит!

– Если тошнит, почему ты еще не в ванной? (Описание подразумеваемых действий противника.)

7. Вася был сыном посудомойки из школьной столовой и после уроков ходил помогать ей убирать посуду. Как-то раз его форма пропиталась запахом жареного лука, и, когда он пришел на кружок по рисованию, один из недоброжелателей сказал: «Фу, от тебя несет, как от вонючего козла!» Дурацкая фраза была встречена хохотом другого невоспитанного человека, но мальчик не растерялся. «Прости, я не знал, что ты всех обнюхиваешь», – сказал он, вызвав новый приступ смеха, но уже не в свой адрес. (Прием «Реконструируйте действия противника».)