эвакуируют. Ночью надо работать, ночью. Вот тут уж с гарантией. А так, курам на смех. Этих я подловил, просто не ожидали от меня такой резвости, больше днем так не повезет. Люфтваффе кадры свои умеют беречь и по сорок первому должны помнить, что я пленных не беру и личный состав уничтожаю полностью. Ворвавшись на территорию части, достал еще три танка, все пятого уровня, «Тупе-34», японец, и немец, и пошла потеха. Кстати, судя по самолетным остовам на краю, аэродром бывший советский. Ну да, зачем свою инфраструктуру создавать, если можно чужую захватить и использовать, столько экономии. А немцам, видимо, приказ дали, все бросать и эвакуироваться. Про самолеты я не говорю, вон уже пытались улететь и ярко горят, я про колонну грузовиков, набитых летным и техническим составом. Охрана не убегала и активно отстреливалась, но и мои пушки не молчали. По охране один мой БТ работал, а остальные по тем, кто пытался сбежать. От разрывов фугасных снарядов в кузовах в разные стороны летел фарш, ни один грузовик не ушел. Просто не успели. Десять минут, и ничего целого на аэродроме не осталось, последней дальнюю зенитку добил общим залпом. Тридцать два штурмовика и пять разведчиков полыхали на земле. Истребителей не было, а вот два «шторьха» имелось, один я сбил снарядом при попытке взлететь, а второй неисправен, он без мотора стоял. Вот блин, и как теперь? И этот «глаз» в небе кружит. Подогнав БТ к зенитным автоматическим пушкам, счетверенной установке, расчет рядом валялся, мертвый, я уселся на место наводчика. Разведчик на километровой высоте был, достану, и, прицелившись, нажал на педаль спуска. И ничего. Ругнулся: оказывается, этот расчет только подбегал к зенитке, когда снаряд их раскидал, ясно, почему установка к бою не приведена. Выбрался, взвел затворы всех четырех автоматических пушек, снова устроился на месте и стал бить короткими очередями. Я имел навыки зенитчика, да еще прокаченные, поэтому бил уверенно. Есть! За разведчиком потянулся дым, летчик стал пикировать, явно пытаясь уйти от моих снарядов и сбить пламя. Но я все равно его подловил, и на месте падения поднялось огненное облако с густым черным дымом.

Покидать аэродром я не торопился, а устроился на корме БТ, за башней, и покатил к капонирам, где сначала наши, а потом немцы укрывали свои самолеты. Все, что было на вид цело или побито, но не горело, я продавал, пополняя счет. Подкатив к дальнему капониру, я остановился и, сбив шлемофон на затылок, произнес:

– Значит, не показалось.

В капонире под маскировочной сетью стоял советский связной самолет У-2. У штурмана имелся авиационный пулемет ШКАС для защиты. А так звезды на месте. Все на вид в порядке. Немцы его использовали? Может быть. Разве что для заброски своих к нам в тыл, но там одного можно взять, максимум двоих. Значит, грузы днем доставляют и раненых вывозят. Тоже вариант. Так зачем он им нужен, если учесть, что они презирают фанерные самолеты, хотя их «шторьх» наполовину из фанеры? Ну, треть-то точно, я проверял.

Тут загудели авиационные моторы… К аэродрому подлетали восемнадцать бомбардировщиков на километровой высоте, видимо не успели подняться, аэродром-то второй недалеко, а моторы гудели натужно, явно с перегрузом шли. Я тут же укрылся в капонире и погнал танк в сторону, чтобы тот меня не демаскировал. Зенитный пулемет на нем бил не переставая. Я загнал танк в капонир, отчего стволик орудия поднялся и стал бить осколочными по самолетам. И ведь попал, дважды. Бомбардировку это не остановило, два прямых накрытия, но сбить два бомбардировщика я смог. Остальные полетели обратно, по направлению понял. А сам я быстро стал осваивать У-2, думая, как им управлять, если ни разу не летал, однако проверил, баки полные, нашел и открыл бензопровод, подкачал, включил магнето и, как в фильме, стал крутить винт, пока с четвертого раза не запустил мотор. Не так и сложно оказалось.

Мотор заревел, прогреваясь. Вскочив в первую кабину и устроившись на сиденье, я погазовал, изучая систему управления, после чего поспешил выгнать самолет из капонира, а спешить стоит, по дороге двигались немецкие танки и грузовики с солдатами. Оба уцелевших танка, мой БТ и японец, открыли по ним огонь. У колонны поднимались первые дымы разгорающейся техники – есть попадания! Но это уже неважно, я разобрался с управлением и, разогнавшись, стал на малой высоте уходить ко второму аэродрому. Пятнадцать минут лету, и то летел не быстро, осваивался в кабине, с этим помогали очки, мои мотоциклетные, трофей с фельджандармов. Подлетев, я сел в степи, достал все те же танки, что работали на прошлом аэродроме, и погнал к бомбардировщикам. Там уже все сели, и как раз тот разведчик шел на взлет, заправившись, вот свезло-то. От разрыва снаряда японца тот вспыхнул и, разваливаясь, превратился в объятый огнем мусор, а танки атаковали, выбивая зенитчиков и самолеты; еще удалось взорвать склад с бомбами. Зенитчики отбивались отчаянно, их пять батарей было, пулеметы дважды мне китайца подбивали, а БТ трижды горел, пришлось снова покупать, мне его скорость была нужна, чтобы успеть во все стороны аэродрома. Ворвались на территорию аэродрома, японец, на котором я находился, полз позади, солидно отстав, однако я управлял с него, и все шло как надо. В этот раз потратил двадцать минут, территория аэродрома большая, пришлось погонять машины, чтобы уничтожить всех. Вот уж кто не ожидал моего появления, хотя первичные признаки эвакуации присутствовали, в несколько грузовиков шла погрузка. Они предполагали, где я находился, и думали, что у них есть время. Ошиблись. Рядом с аэродром деревня, и немецких подразделений там хватало, три моих танка встали на границе аэродрома и стреляли по всем, кто пытался выбраться из деревни, намекали им мне не мешать, а я занимался делом. Продавал трофеи и собирал то, что себе оставлю.

Убедился, что выживших нет, ведь это принципиально – на обычную пехоту я могу не обращать внимания, а тут летчики. Те, кто расстреливал беженцев на дорогах, бомбил наши города и жилые районы. Я, может, неправильный, но не умею прощать и всегда сужу категорично. Конечно, зря я Малиновскому тогда все вывалил, да и не все там правда, и половины нет, вот про Финляндию сказал именно то, что думаю, но как я уже говорил, хотел встряхнуть, чтобы не потеряли свои победы и помнили, что именно на их плечах будущее потомков. Я понимаю, что с победой и дележом территорий все не так просто, и не мне судить,