Пляж. На песке валяются полузасыпанные обгорелые трупы. Над ними вьются рои жирных мясных мух.

Уихара показалось, что сцена с мухами несколько затянута. Когда он смотрел на муки охваченного пламенем, его двойник, что пытался вылезти из воображаемой ямы, молчал. Значит, последние кадры прервали начавшийся было процесс раздвоения личности. Зрелище было невыносимое, но Уихара не мог оторваться от экрана. Это были не приколы и не комедийные гэги.

Если фильм заставил двойника умолкнуть, то Уихара он привел в крайнее беспокойство. Ему совершенно не хотелось смотреть на подобные ужасы. Ему хотелось сию же секунду выскочить из проклятого дома, но тело словно одеревенело…

Старуха продолжала крутить ручку аппарата. Уихара казалось, что он сидит тут целую вечность, хотя прошло не более десяти минут. На экране показались женщины в кимоно, по-видимому японки. Одна за другой женщины бросались в море со скалы. Они шли по высокой траве, воровато оглядываясь, словно хотели присесть пописать. Беспокойно озираясь, они подходили к краю обрыва и, сложив на груди руки, отважно бросались в пустоту. Свой последний шаг они делали с такой деловитой уверенностью, что казалось, будто так и должно быть. Они падали сотнями, словно ненужный хлам… Прилив уже лизал плоские камни и смывал с них кровь несчастных. Подножие скалы было усеяно изуродованными телами и клочьями одежды…

Потом была палуба какого-то судна, а на ней друг напротив друга японский солдат в белой форме и медсестра. Солдат держит раненую руку у груди, его глаз закрыт черной повязкой. Медсестра что-то ему говорит. Она протягивает руку, и со стороны создается впечатление, будто она указывает на что-то, виднеющееся вдали. Но солдат ничего не видит. Потом камера наезжает на личико сестры — по ее губам читается, что она произносит слово «чайка». Солдат смеется и кивает…

Уихара обернулся и снова увидел на старухином лице слезы. Она что-то говорила, но из-за шума работающего аппарата ничего нельзя было разобрать. Уихара наклонился поближе.

— У нее в ноге постепенно накапливается кальций, вот в чем беда! Если вовремя не принять мер, то пиши пропало. Н-да, видите ли, все дело-то в кальции! И ничегошеньки не сделаешь… Вот и поди знай…

…Но, может, есть какое-нибудь средство?

…Да сколько угодно! Но разве она их принимает? К тому же они вымывают весь кальций из костей, и те становятся хрупкими… Такими вещами опасно злоупотреблять!

…А доктор что говорит? Она вообще может когда-нибудь выздороветь? Разве при всех современных достижениях науки…

…Она не верит врачам.

«И правильно делает, — подумал Уихара. — Эти идиоты ничего не понимают, да и не пытаются понять».

…Да кроме того, у нее же еще и эта болезнь, да? По крайней мере, работать-то она сможет?

…Да кому теперь нужны спецы по монтажу? Нынче все по-другому, все на видео… И никакого тебе целлулоида! Вот и работай, хе-хе… Не, теперь это никому не нужно. Все, нет больше кинематографа!..

Наконец старуха отпустила ручку аппарата, и экран погас. Левая бобина опустела и, вращаясь, издавала звуки вроде «га-ла-гала-гала-гала». Старуха поймала пальцами кончик пленки и заправила его в пустую катушку, чтобы отмотать назад. Уихара встал. Старуха замолчала и посмотрела в его сторону.

— Что, уже уходишь? Уихара кивнул.

— Ну, смотри будь осторожен!

— Хорошо.

Впервые за много лет Уихара заговорил с кем-то, кроме матери и сестры.

— Что, обратно в бомбоубежище?

— Ага…

Уихара вышел на свежий воздух и огляделся. У него рябило в глазах, а по телу медленно разливалась усталость. Чувства его были притуплены. Стоило закрыть утомленные глаза, как перед внутренним взором тотчас же вставали ужасные картины войны: охваченный пламенем человек, обгоревшие трупы солдат на солнечном пляже… Уихара чувствовал себя так, будто вывалялся в грязи. Он вышел на узенькую улочку и направился в сторону дома.

Навстречу ему попадались то подростки с пластиковыми сумками, то группы подвыпивших служащих, возвращавшихся из питейных заведений; на крыльце одного из домов галдели домохозяйки. Мимо пронеслось несколько ребят из вечерней школы. Но все они ничуть не взволновали Уихара. Раньше встреча с незнакомым человеком на улице приводила его в трепет. От одной только мысли, что с ним могут заговорить, он испытывал настоящие мучения. Сегодня же заметил, что прохожие не только не намерены вступать с ним в беседы, но и сами сторонятся себе подобных.

Во рту все еще ощущался вкус горячего шоколада. Уихара вышел на набережную, остановился у самой воды и поправил за поясом нож. Было очень тихо. В конце концов, он ведь так и не убил старуху. Уихара понимал, что мог сделать это в любое мгновение — стоило только захотеть. Зараженные червем хослокатерия имеют право убивать. Им ничего не стоит перейти от слов к делу.

Уихара задумался: «К чему эта бабка стала показывать мне военную хронику?» Убитый из огнемета японский солдат и полуразложившиеся трупы на песке никак не выходили у него из головы. Хуже всего были мухи — Уихара почти слышал их жужжание. «Кстати, доволен ли просмотром мой червячок? И зачем, черт возьми, ей приспичило показывать мне кино? И кто этот человек, за которого она принимала меня?» Но эти вопросы так и оставались без ответа. Когда старуха показывала на экране его самого, Уихара видел целое море человеческих лиц. Какое же было его? «Дура какая-то, — подумал он. — И правильно сделал, что не тронул ее». Ему опять вспомнились горы трупов на пляже. Интересно, не были ли хотя бы некоторые из них заражены червем? И вообще, какое отношение хослокатерия имеет к войнам? Уихара не стал ломать голову и решил спросить об этом у ребят из «Интер-Био».

Правая рука еще побаливала, но боль не была резкой. Чуть пониже локтя он ощущал какое-то покалывание и пульсацию крови. Это напомнило ему мигание диодной лампочки в его компьютере при включении в сеть. «Ну ничего. С этим можно жить», — подумал Уихара и медленно пошел вдоль реки. Легкий ветерок ласкал его лицо. Уихара решил сразу же по возвращении домой посмотреть в Интернете что-нибудь про бомбоубежище. Где-то он слышал это слово?..

Когда он ввалился к себе в квартиру, было около одиннадцати вечера. Уихара запер дверь, накинул на всякий случай цепочку, прошел в комнату и рухнул на постель. Руки и ноги немилосердно ломило. Ладони, лицо и одежда — все было вымазано какой-то дрянью. Уихара взглянул на ноутбук, но включать его и искать какое-то там бомбоубежище не было ни сил, ни желания. Он дико устал, хотя и не понимал отчего. Ну, хорошо, ткнет он сейчас кнопочку, компьютер зажужжит, засверкает огоньками, на экране появятся разные иконки… Потом изволь открывать «Internet Explorer»… включится и запищит модем, потом, если линия свободна, раздастся характерный звук… Этот звук чем-то напоминает крик какого-то маленького зверька. Уихара воспринимал его как крик о помощи. Ох ты черт, отчего ж так хреново-то? Ладно, этим можно заняться и попозже…