далеко после полудня. В замке и крепости царила тишина. В зале, где они вчера пировали, Астид нашел лишь Наэйлута. Стол перед ним был завален кувшинами и бурдюками. Сам эльф, совершенно трезвехонький, тренькал на неведомо откуда взявшемся четырехструнном инструменте, подкручивая колки и пытаясь настроить его на свой вкус.

— Привет, — Астид сел за стол, сдвинув грязные миски. Часть из них упала на пол.

— При-ивет, — протянул Наэйлут. Струна не выдержала натяжения и лопнула. Эльф с удивительным спокойствием отложил инструмент в сторону. — Никуда не годится.

— Где все?

— Доэйр ушел к генералу. Остальные еще спят, я полагаю. Хотя недавно я видел вон в том коридоре Сизэрата. Похоже, в пылу битвы он потерял свой стратегический запас урукайского дерьма. Теперь ему очень плохо.

В подтверждение его слов в залу вплыл Сизэрат — с потемневшим лицом и покрасневшими глазами. Шлепнулся в кресло, запрокинул голову с мучительным стоном. Покосился на добычу на полу.

— Столько добра! А потратить не на что.

— Разве урукхи не вошли в крепость с остальными? — спросил Астид, испытывая не столько жалость, сколько брезгливое презрение к пристрастию зеленоглазого эльфа.

— Нет, — с усмешкой ответил Наэйлут, — их оставили на подступах, для отражения возможных атак со стороны веладийцев.

— Выродки, — проскрипел Сизэрат непонятно в чей адрес.

В дверном проеме в обнимку показались Хэттир и Талкизсар. Позже всех появился Элеас, и с таким довольным лицом, что Сизэрат скрипнул зубами от досады. Они уже заканчивали поздний обед, когда вернулся Доэйр. Бросив на стол шесть разномастных кошельков, сел вместе с остальными.

— Королевская плата. С премиальными за успешную операцию.

По сравнению с тем добром, что лежало на полу, королевская плата выглядела жалко.

Взвесив на ладони гонорар, Астид скривился.

— И все? Король Мидракар просто жмот. Девкам в борделях Вааспурта больше платят.

— Так наймись туда, — выгнул губы Сизэрат. — Тогда, конечно, уже не спина болеть будет, а кое-что пониже.

Нож, шевельнув волосы у уха говорившего, впился в спинку кресла позади него.

— Мне не по душе скабрезные шутки в мою сторону, — опустил руку Астид, недобро глядя на шутника.

Эльф криво улыбнулся, подняв ладони. Полукровка прищурился.

— Что касается заработка, то ни одна шлюха и ни один наемник не заработает больше, чем поединщики на «птичьих боях». Как хотите, но мне эти скупые горные нищеброды уже опротивели. Подставлять свою шею под чужие мечи за гроши…. Как хотите, а я возвращаюсь в Вааспурт.

Сизэрат вытащил из спинки кресла нож и метнул его. Клинок воткнулся в стол возле тарелки Астида. Полукровка невозмутимо выдернул его и вернул в ножны.

— Тебе этого мало? — усмехнулся Доэйр, обводя рукой сваленную на полу добычу.

— Я не баба, чтобы собирать посуду и цацки. Мне нужны живые деньги.

Астид пошевелил пальцами, будто отсчитывал монеты. Дойэр смотрел на него несколько минут. Потом пожал плечами.

— Вольному воля. Мы тебя не гоним. Держи, это не от короля. От меня, — он положил на стол увесистый кошель, звякнувший золотом. — И еще это. На память.

Вытащив из кучи награбленного изогнутый кинжал в чеканных ножнах, эльф кинул его Астиду. Полукровка поймал подарок, забрал кошелек, допил вино и поднялся. Хэттир с сожалением дернул плечами, протягивая ладонь для рукопожатия. Остальные ограничились улыбками и кивками.

Доэйр окликнул его уже в дверях.

— Под каким именем дерешься на арене?

— Аспид, — ухмыльнулся полукровка.

— Что за птица такая? — фыркнул Сисэрат.

— Это не птица, — глядя на Астида, негромко произнес Доэйр. — Это змей с крыльями.

Уходя, Астид услышал ленивый голос Талкизсара.

— Ястреб! В общем-то, он прав. Может, и нам в Вааспурт податься? Передохнём, повеселимся.

Ответа Астид не дождался. Но зерно было посеяно. Оставалось его лишь полить, чтобы появились всходы. Он прошел в свою комнату. При его появлении Урджа вскочила со стула, испуганно прижавшись к стене. Астид поманил её.

— Принеси хлеба и еще чего-нибудь, что можно взять в дорогу.

— Панджо уходят? — с робкой надеждой прошептала женщина.

— Только я. Остальные остаются. Ну?

Она метнулась к двери. Астид, поигрывая подаренным кинжалом, подошел к окну. Над Беджхавром поднимался дым и кружили стаи ворон, то опускаясь на залитые кровью улицы, то взмывая вверх и оглядывая их в поисках новой добычи.

Урджа принесла еду — хлеб, сушеный сыр, вяленое мясо. Астид побросал все в походный мешок, стянул тесемки, надел куртку и вышел, не взглянув на веладийку.

Проходя по коридору, он услышал девичий плач и хохот Элеаса, доносящиеся из-за приоткрытой двери. Астид заглянул внутрь. По комнате металась девочка лет тринадцати, не больше. Элеас смеялся, ловя её по углам. А она пыталась убежать, заворачиваясь в порванную тунику. Заметив Астида, эльф кивнул на девочку.

— Смотри, что я нашел! Какая красавица!

Астид нахмурился. Элеас поймал пленницу, повалил на кровать. Она плакала, отбиваясь, и повторяя свое: «Панджо, улмо рас! Панджо, улмо рас!»

— Элеас! Отпусти ты её. Здесь есть более аппетитные экземпляры.

Тот отрицательно замотал головой.

— Мне надоели мясистые коровы. Я хочу эту. Она похожа на эльфку — худая и стройная. Подумать только, мне за это еще и платят!

Элеас снова рассмеялся, сдергивая с девчонки тунику и кусая её за острую маленькую грудь.

— Отпусти, — негромко повторил Астид.

— Ты вроде как уходить собирался? — оглянулся на него эльфенок. — Вот и топай. А победитель получает то, что хочет. Да умолкни ты, наконец!

Он наотмашь, со всей силы хлестнул пленницу по лицу. Та захлебнулась рыданиями. Астид холодно взирал на происходящее. Потом шагнул к кровати.

В углу под балдахином, забившись в смятые простыни, словно в нору и глядя на воинов полубезумными глазами, тряслась нагая девочка. Пятеро эльфов молча стояли над ложем. Доэйр, застыв неподвижной статуей, не мог оторвать глаз от тела сына, что ничком лежал на залитой кровью постели. В затылке Элеаса торчал изогнутый нож. На полу валялись чеканные ножны.

— Одним ударом, — покачал головой Сизэрат.

Наэйлут обошел кровать, схватил девчонку за щеки, заглянул ей в глаза.

— Ты его убила?!

Та затрясла головой, пытаясь вырваться из сильных рук.

— Кто? Кто?!!

— Рохк! Рохк ур. Черный, как ворон.

Эльфы переглянулись. Талкизсар поднял ножны, рассматривая их с недоумением, и протянул Доэйру.

— Астид…?

Ястреб со стоном выдохнул. Скривился, как от боли, оскалившись. Осторожно вытащил кинжал из тела Элеаса и отбросил в сторону. Тихий голос был полон ярости.

— Бросьте все. Идем за ним. Я найду… этого ублюдка, где бы он ни спрятался.

Он поднял тело Элеаса на руки. Сизэрат и Талкизсар последовали за ним. Наэйлут, продолжавший держать девочку, резко дернул её за голову, и, отшвырнув легкое тело, вышел следом.