с дядей приготовили ему сюрприз. Я, забыв об осторожности, в сарафанчике побежала в гараж, он был открыт, никого не было. Я залезла в нижнюю комнату, нет ли дяди там, но его там не было. Я услышала рёв мотора, радостная поспешила наверх. Выхожу, а там стоит Роберт. «Воробушек», так он меня называл. Сначала он осмотрел меня с ног до головы, противно улыбаясь. Я бросилась бежать, он схватил меня, я пыталась вырваться, он швырнул меня в нижнюю комнату, от падения, я подвернула ногу, стала звать на помощь. Он быстро спустился вниз, рассерженный моими криками, ударил меня кулаком несколько раз по лицу, сломал мне челюсть. Я не могла больше кричать, только унизительно выла. Он положил меня на кровать, разорвал сарафан, я завыла сильнее, сопротивлялась, и тогда он стал меня душить. Отключаясь, я услышала шаги в гараже, из последних сил я стукнула по кровати и отключилась. Очнувшись, услышала борьбу и ругательства. Я поползла наверх, я ничего не могла сделать! — слёзы ручьями текли по её лицу, — Когда я вылезла, Малкольм истекая кровью, лежал на полу, а Роберт безумно посмотрел на свои окровавленные руки, потом на меня, на дядю, выбежал из гаража и уехал.

Я доползла до дяди, он ещё был жив. Он посмотрел на меня, провел рукой по волосам, улыбнулся и умер, — Лин не смогла говорить дальше, слёзы душили её, она опустила голову на руки и зарыдала. Сквозь слёзы она продолжала рассказывать:

— Какой-то автомобилист, проходя мимо, заглянул в гараж, и увидел окровавленного Малкольма и меня с вывернутой ногой и сломанной челюстью. Вызвал скорую и полицию. Меня с трудом оторвали от дяди, я хотела умереть вместе с ним. Попыталась заколоть себя отвёрткой, мне вкололи снотворное, я даже не была на похоронах, и больше не увидела его, хоть бы и мёртвого, — снова Лин зарыдала и продолжила сквозь всхлипы:

— А вечером, в тот же день, когда дед узнал о смерти сына, он написал мне прощальное письмо и застрелился. В тот… день…я…потеряла…самых дорогих… и близких…людей… — Трясущимися руками Эвелин закурила, сделала несколько глотков кофе. Всхлипы стали прекращаться, но из глаз беспрерывно текли тонкими струйками слёзы. Затем её лицо исказило выражение презрения, — А этот мерзавец, сдался полиции, страшась гнева друзей дяди. И теперь этот ублюдок, вышел на свободу.

Эвелин уронила голову на руки, сложенные на столе и предалась рыданиям. Выплакавшись с опущенными плечами, шатаясь, Лин медленно побрела, держась за стены в комнату, собираясь лечь спать. Её остановил Сатель.

— Подожди, Лин. Давай прогуляемся по моему миру.

Вновь она ощутила обволакивающее прикосновение и толчок. Тёмный мир явился её глазам, Сатель обрёл своё тело, он взял аккуратно Эвелин за руку и повёл как ребёнка. На этот раз он перенёс их в лес светящихся деревьев.

Летая и прыгая по веткам, резвились маленькие существа, они хихикали и общались на неясном наречии. Красивые светящиеся цветы, по форме напоминающие лилии, росли по краям тропинки и у стволов деревьев. Лин и Сатель медленно бродили по дивному лесу. Эвелин успокоилась, но в груди всё ещё ныла боль.

— Сатель, а ты покажешь мне замок, что виднеется в дали.

— Пока что, тебе туда нельзя. Всё в своё время. Тебе его покажут, уже скоро…

— Да… Я это чувствую, скоро… Давай уже вернёмся, очень хочется спать.

Вечером её разбудил звонок Бэна.

— Ты дома?

— Да.

— Хорошо, дома и сиди. Если что, звони мне.

— Хорошо.

Проспав часов двенадцать, утром её снова разбудил звонок Бэна.

— Малышка, сегодня вечером езжай в «Этессии», только в гараж не ходи, я сам за тобой заеду. Ты же дома?

— Хорошо, да, я дома.

— До встречи.

— До встречи.

Поднявшись с постели, первым делом заварила кофе, привела себя в порядок, надела женскую одежду, джинсы и худи, и села на кухне пить кофе. Заметила, что осталось мало сигарет. Допила кофе и ещё раз покурила, решила сходить за сигаретами. На всякий случай взяла с собой саи, закрепила как обычно, напульсниками на руках и, выходя из дома, вместо плаща, почему-то надела косуху.

Выйдя из подъезда, она замерла. На лавочке сидели двое из Гильдии, и стоял чёрный БМВ. Лин хотела вернуться, но на неё наставили пистолет.

— Живо в машину!

Она покорно пошла, перед тем как сесть в машину, её проверили на наличие оружия. Они были предупреждены, насчёт саев. Один из них, прохлопал её по плечам и рукам, (саи были с внутренней стороны руки), проверил за поясом, распахнул косуху, облапал рёбра и подмышки. Залез во внутренний карман косухи, извлёк оттуда сложенный лист, запакованный в файл, Лин пыталась вырвать у него из рук, но тот отмахнулся и передал лист второму. Второй бегло прочел его и засунул себе в карман. Обыскивающий, ущипнул её за грудь, противно хихикая, и тут Лин не стерпев, врезала кулаком по морде мерзавцу, а тот, схватив её за запястья, почувствовал саи.

— Пчёлка осталась без жала, — ухмыляясь, вдвоем удерживая вырывающуюся Эвелин, похитители отобрали саи. Лин затрясло от злости, она врезала коленом одному, между ног, в ответ ей прилетел бычок, и у неё закружилась голова. Они её скрутили, связали руки за спиной, запихнули в машину, сели по бокам от неё. Водитель обернулся, посмеялся с неё и поехал.

Эвелин их не боялась, она разозлилась, посмотрела на Сателя, хищно улыбнулась ему, он улыбнулся ей в ответ. Затем она стала серьёзной, уставила взгляд в пол, ровно дыша. Она знала, куда её везут, но не правильно понимала почему.

X

Бэн провёл вечер не зря. Объездил старых знакомых, прежнее жилище Роберта, расспросил соседей. Заехал к бывшей подружке Роберта, узнал, где он сейчас живёт и где ошивается. Но съездив в те места, там его не нашёл. Затем съездил в гараж Эвелин, там тоже никого. Подъехал к её дому, затем к её съемному жилищу, объехал дом, осмотрелся, никого. «Может, разминулись где. Надо собрать ребят, и отловить мерзавца. Поеду-ка я попробую поспать, заодно вооружусь. И присмотрю за малышкой, думаю, сегодня она никуда не пойдёт. Тем более, Роберт не может знать, о её съёмной квартире, только если он её не выследил. Надеюсь, что нет, иначе что-нибудь уже сделал, — при этой мысли он дёрнулся, — Бедняжка, я должен её защитить, и отмстить Роберту за Малкольма. Мой добрый друг, зачем ты водился с этим ублюдком. Жалел его… эх, Малкольм… да, жалость до добра не доводит», — подумал он.

Бэн заволновался, решил остаться, присмотреть за домом, где