города княжества, из Правительственного Дома, явился сам Владыка вместе со всеми своими наложницами и толстомясой, щекастой супругой. Дама эта, пребывая в уже преклонных летах, несмотря на необязательность присутствия, однако же последовала за мужем из… ммм, как же это сказать… в общем, просто из любопытства.

Говорили, конечно, о жене Правителя многое. Включая и то, что она зла и кровожадна, вот и на казнь поехала, потому что любит посмотреть на "кровавое представление", и прочее, прочее…

Это была правда, но в этот раз — только отчасти.

На самом же деле, истинная причина была в другом.

Страсть как хотелось посмотреть Правительнице на новую наложницу Карателя!

Слухи о девке, возмутившей спокойствие гада с ледяным сердцем, лишили сна правителеву половину очччень надолго! Стареющей княгине хотелось знать, как выглядит и что представляет из себя та, которой удалось то, что не получилось когда — то у неё самой…

Давным давно вшивая паскуда Дангорт, имевший неосторожность разжечь в спальне Правительницы небольшой пожарчик, был вежлив, и даже чересчур. Дейрил, тогда ещё молодой и беспечный, исполнив всё, что ему приказано было княгиней, по утру просто напросто смылся, не попрощавшись, отбыв спешно на какую — то войну…

…Поэтому, именно поэтому замерла сейчас Правительница, уперев ноги, обутые в кожаные сапоги и запахнувшись в шубу, чугунным идолом на каменном широком крыльце Помолвной Палаты. Из за спин окруживших её слуг и наперсниц взирала она тяжелым, "давящим" как у многих магов и магичек взглядом на худенькую, вертлявую "мокрощелку", одетую в нежно — белые меха, глупо хихикающую, оскальзывающуюся то и дело на гладких плитах дорожки, ведущей к входу.

Под руку белесую дрянь поддерживал ОН сам, карацитов сын, светлый нейер Падла Дангорт.

— Мир вам, — заученно пропела девчонка, подойдя к ступеням, опустившись на колени и склонившись почти до земли. Туго заплетенные косы, пробежав по плечам, коснулись снега, сливаясь с ним — Доброго дня, нейра Правительница…

— И тебе, — скрипнула та, жадно вглядываясь в соперницу и показно игнорируя Карателя — Встань, довольно. Рада видеть… Амелла.

"Надо же, — скрежетнула мысль в виске княгини — Что в ней? Псявка, мелочь. А поди ж ты… этот даже и жениться, говорят, хочет? Может, врут?"

Однако ж, почтенная дама сколько имела жира на боках, так столько же и ума. Предостаточно, чтоб понимать — нет, не врут.

Всё правда. И всё явь.

…Самого же Палача мало заботили душевные мучения жирной старухи, когда — то раздвинувшей перед ним ноги.

Гораздо серьезнее были заботы.

А именно.

Сучка Амеллочка, едва только успев подняться с колен, тут же встретилась взглядом со смазливым парнишкой — племянником одного из приехавших нейеров судей…

И тот — не отвел глаз, а наоборот — во всю ряху растянул белозубую улыбку! Амелла же покраснела и, хихикнув, смешно прикусила нижнюю губу.

…Зорко наблюдая за тем, как по изуродованному лицу нейера Дангорта ползет слабая рябь чешуи, и как огненная гарь заливает черноту его глаз, княгиня, тяжело опершись на руку одной из наперсниц…

…улыбнулась. Холодно и зло.

___________________________________________

* "Позорная беседа" — суд

* "Снежок", "ледяная крошка" — запрещенные курительные смеси растительного происхождения

Глава 15

Зал для экзекуций был оформлен так, что чем — то напоминал убранством театральный.

Первые три ряда, образованные из скамеек черного мрамора, выстроенные друг за другом, предназначались для удобства высшей знати. Всем остальным, тем, что пониже рангом, надлежало помещаться за этими скамьями, стоять чинно, сложив руки и, разумеется, молча.

Перед скамьями, на почтительном расстоянии, был укреплен странный постамент — также каменный, но не мраморный, а серый и простой. Никаких сидений он не имел, зато имел прилаженный к нему широкий, обитый мягкой тканью поручень. "Лицом" постамент "смотрел" прямо на эшафот.

Приоткрывшая от напряженной торжественности рот девица Радонир, быстренько вспомнила все объяснения и наставления строгих "теток" — учителей, коих по мнению нейера Дангорта, следовало б гнать "сраной метлой, раз ничего толком рассказать не могут".

"Вот туда, значит, мне идти! — отметила про себя Амелла — Там встать, и руки на ту перекладину… Ага, и ладонями вверх не забыть. Это чтоб Боги видели, что руки мои чисты и мзду не принимали… Хозяину моему платят. Не мне. То есть даже не Хозяину, а жениху… О Боги, Боги! Вы бы лучше сделали так, чтоб меня… меня туда, на эшафот! А на моё место пусть кто хочет, тот и становится."

Судорожно прогнав от себя малодушные мысли, вздернув подбородок кверху и трусливо прикрыв глаза, девушка покорно шла теперь к "месту присутствия", ровно сама на казнь. Хоть и колени её тряслись, хоть и ладони противно потели, однако же трезвым умом отметила она, что всё таки находится на несколько особом положении.

И это положение теперь обязывало идти к лобному месту первой, поддерживаемой под локоть рослым служкой, одетым в длинный плащ с громадным капюшоном и полумаске, скрывающими лицо, в ещё пустой зал.

— Сюда вставайте, — шепнул подручный, и голос его показался смутно знакомым — Нейра Радонир, не бойтесь. Всё быстро пройдет, вы и не увидите толком ничего.

Девушка впилась пальцами в поручень и, наморщив лоб, искоса взглянула на говорящего.

— Не узнали? Я Крегг, барышня, — осклабился тот из под капюшона. Тон был уж каким — то чересчур подобострастным — Мы вас привезли сюда…

— Ааа, — уже вроде как и уснувшая обида, подняла голову и заворочалась в ледяном комке показного безразличия — Ты… ты!

— Не злитесь, — шепнул подручный Карателя — Ничего против вас мы не имеем, свои трудности были, нейра.

Больше ничего говорить он не стал, отойдя и замерев неподалеку, сложил руки на животе.

Амелле же пришлось подавить сильное желание сорваться с места и вцепиться паскуде в шею зубами, так как зал начал быстро заполняться народом.

Борясь с ощущением тысяч любопытных взглядов, скользивших по спине, девушка стала смотреть на эшафот.

Разумеется, серая плита с шестью кровостоками: тремя — слева и тремя — справа, бодрости духа не прибавляла, однако же, глядеть более было некуда.

Ну… если только, обернувшись, столкнуться взглядом с княгиней или князем…

"Князь — то вроде ничего мужик, — отвлеченно подумала Амелла, вспомнив чету Правителей — Простоватый. А вот княгиня… бррр! Вроде как на меня злится за что — то и на Дейрила… За что, интересно? А может, и не злится. Может, такая сама по себе? Бывают же люди на весь свет обижены…"

И тут Амелла вздрогнула. Вздрогнула от неясного ощущения тревоги… паники? Или что это было?

Мысли