Приоткрыв дверь, Сара спросила:

– Когда мы увидимся?

Путь свободен, дверь открыта, нужно только протиснуться в проем, произнести нечто невразумительное и исчезнуть еще дней на десять, не удостоив девушку содержательным ответом. Но слова, тщательно подобранные, споткнулись о широко распахнутые зеленые глаза. Даже изумруд в сравнении с ними выглядел всего лишь жалкой бижутерией.

Прежде Сара не задавала подобных вопросов. Существует мнение, что у женщин невероятно развита интуиция. Неужели она что-то почувствовала?

В какой-то момент Мартынов осознал, что ему не удастся отделаться дежурной фразой: «Я тебе позвоню». Сейчас Сара ожидала от него нечто большее, чем обыкновенные обещания. Мартынов понимал: если сейчас он не оправдает ее ожиданий, эта дверь закроется для него навсегда.

Терять такую женщину не хотелось, они ведь не чужие. По этой лестнице он поднимался на протяжении трех последних лет, так что по отношению к девушке у него появились некоторые обязательства. Не то чтобы он ее приручил, но все-таки...

– Давай сделаем вот что... Ты завтра свободна? – по-деловому спросил Герасим.

Зеленый цвет ее глаз загустел. Дважды вспорхнули ресницы, девушка явно не ожидала подобного продолжения.

– Завтра я работаю до шести... Но могу отпроситься, меня отпустят.

– Не нужно, я заеду за тобой к шести. На Пушкинской открыли приличный итальянский ресторан. Его хвалят.

– А ты там бывал?

Еще один неожиданный вопрос. Однако Мартынову хватило сил, чтобы не раздражаться.

– Один раз… Мне там понравилось. И успокойся ты, наконец! Я там был с друзьями и без женщины.

– Не о том ты говоришь, – девичье лицо оттаяло. Подобное ей слышать было приятно. – Иди!

Мартынов вышел во двор, испытав невероятное облегчение. Верный признак того, что с этой женщиной следует расстаться. Прощальный поход в ресторан – вполне достойное завершение столь захватывающего романа.

Сняв «Лексус» с сигнализации и плюхнувшись в кожаное кресло, он почувствовал, что невероятно устал. На сегодня довольно приключений, добраться до постели и спать! До дома он добрался быстро, за каких-то полчаса! Уже вынимая ключ из замка зажигания, Мартынов увидел, как на капот упала длинная тень и, обломившись о бампер, длинной узкой дорожкой устремилась к корням могучего тополя, где и затерялась.

Герасим поднял голову, чтобы взглянуть на подошедшего, и увидел, как темный силуэт распрямился, сделавшись, как ему показалось, невероятно высоким, а в следующую секунду он осознал, что в руках у неизвестного длинный металлический прут, и тотчас ржавый конец этого прута с силой ударил в лобовое стекло. Вскинув руку к лицу, Герасим почувствовал, как множество мелких осколков царапнули руки, а несколько из них, уколов его в шею, скатились за шиворот, царапая и покалывая.

Сквозь образовавшуюся в стекле дыру он увидел худощавую физиономию (где-то ему приходилось ее видеть, вот только никак не мог понять, где именно) совершенно невозмутимого мужчины. Невольно создавалось впечатление, что разбивать прутами стекла машин для того своего рода хобби. Вот сейчас размозжит и кузов, сверкающий новой краской и двинется к «БМВ», стоящему неподалеку.

– Что ты делаешь, сволочь! – яростно выкрикнул Герасим.

Следующий замах был еще более внушительным. Мартынов увидел, как задралась короткая кожаная куртка незнакомца, оголив его плоский живот. В какой-то момент прут застыл. Мартынову даже подумалось, что второго удара не будет. Их взгляды на какой-то момент пересеклись, лицо незнакомца, ломая симметрию, дрогнуло в ехидной усмешке, и в следующий момент машина содрогнулась от могучего удара. Остатки стекла брызнули в салон, больно уколов лицо.

– Я тебя, гада, сейчас урою! – распахнул Герасим дверцу.

И в тот же момент почувствовал, как кто-то бесцеремонно ухватил его за шиворот, пережимая дыхание, а другая пара рук, столь же бескомпромиссная, подхватила его и без труда выдернула из автомобиля, будто морковку с грядки.

Мартынов упал, больно ударившись подбородком о бордюр. Он поднялся и тотчас получил удар в живот. Теперь, согнувшись в три погибели, жадно пытаясь вдохнуть порцию живительного воздуха, он имел возможность рассмотреть обувь своих мучителей. Их оказалось трое, двое были в обыкновенных серых кроссовках (весьма удобная вещь, чтобы пинать неугодного и, в случае необходимости, дать деру), а вот третий оказался франтом – надраенные туфли сверкали даже в темноте, стрелка на брюках выглядела до того отглаженной, что об нее можно было порезаться. Внутри Мартынова, наконец, будто бы открылся какой-то клапан, струя живительного воздуха просочилась по трахее, наполняя кислородом скукожившиеся альвеолы. Сделав глубокий вздох, он нашел силы поднять голову, чтобы взглянуть на обладателя дорогого костюма, и натолкнулся на насмешливый взгляд Авдеева.

Заложив руки за спину, тот с кривой улыбкой наблюдал за потугами Мартынова. На вершителя судеб даже в своей дорогой одежде, безукоризненно отглаженной, Афанасий не тянул, но вот хребет сломать вполне мог.

– Надеюсь, Герасим Витальевич, ты на нас не в обиде, что мы тебе машину поцарапали? Знаешь, как-то стихийно получилось.

Мартынов подавленно молчал, перевес сил был явно не на его стороне. Не биться же врукопашную с этими ребятами, они ведь способны и ноги поотрывать. Теперь он вспомнил, где именно встречал человека с металлическим прутом: в проходной офиса! Правда, сейчас вместо черного костюма с галстуком на нем были коричневая кожаная куртка и спортивные брюки, столь неузнаваемо изменившие его. А потом, ведь за Мартыновым не водилось привычки запоминать обслуживающий персонал: когда заходишь в подъезд, разве запоминаешь, в какой именно цвет выкрашены его стены?

– Хотя чего тебе обижаться, – продолжал Авдеев. – Она ведь тебе не принадлежит.

Оба охранника стояли рядом с Мартыновым (явно не случайно), один из них был вооружен все тем же металлическим прутом. А размахивать этой штукой, как успел убедиться Мартынов, он умел прекрасно.

– И знаешь почему?.. Потому что ты купил ее не на свои деньги, а на деньги Ефимцева.

Только сейчас до Мартынова начинал доходить смысл происходящего. То, что минуту назад казалось ему абсурдом, дурным сном, теперь приняло форму реальности. Никогда прежде он не чувствовал себя столь беззащитным.

– Я позвоню Ефимцеву, надо выяснить это недоразумение...

Авдеев отрицательно покачал головой; он вдруг стал вежлив и официален:

– Ничего не выйдет. Вы уволены. У нас достаточно материала, чтобы возбудить против вас уголовное дело. Вы систематически воровали у Ефимцева на протяжении последних лет. Если вас интересует, у нас есть записи ваших телефонных разговоров. Все это мы можем предъявить на суде.

Мартынов сник.