как лестер Уэйвери сделал ко мне стремительный шаг. — Стоять! Тишина! — рявкнула я, — Шольц, протрите мне лоб, да, благодарю! Особо впечатлительные, подите вон! Продолжаю… Шольц, инструмент номер два… тампоны… зажим… перевязываю сосуды, — в кабинете было тихо, кажется, что люди забыли дышать. Никто никуда, естественно, не ушёл. — Видимые внутренние органы без патологии… Выпот гнойный до тридцати миллилитров. И никуда он не рассосался после приёма волшебной микстуры, возможно, это произошло бы раньше, но сейчас почищу сама… Купол слепой кишки с аппендиксом лежит в правой подвздошной ямке, последний располагается медиально, длинной до восьми сантиметров, резко утолщён, напряжён, присутствует налёт фибрина, грязно-серого цвета, припаян к правому боковому каналу. Брыжейка отростка отсечена… На основание отростка наложены две петли Редера. Отросток эвакуирован из брюшной полости, провожу резекцию инфильтрированного сальника… Выполняю санацию брюшной полости физиологическим раствором. Контроль брюшной полости на гемостаз — сухо… Вставляю дренаж, ушиваю рану…

Закончив операцию, наложила асептическую повязку, укрыла ребёнка и медленно прошла к рукомойнику. Вытерев руки какой-то тряпицей, висевшей на гвоздике рядом, повернулась к ошалело замершим "докторам".

— И какого?!! А? — я не сдержалась и выругалась, крепко, по-русски, — должна я вас спросить! Плохо работает ваш чудо-эликсир! Просто отвратительно! Шарлатаны! — мой голос звенел от напряжения, я негодовала, да что там! давно я так не злилась, меня начало потряхивать, и я боялась, что просто взорвусь от переполнявшего меня возмущения.

Глава 15

Лекарь Шольц даже задохнулся от такого моего заявления, эскулап выглядел как рыба, выброшенная на берег!

— Ну, знаете ли! — вскричал он в итоге, — ещё никто и никогда магический эликсир столь огульно не называл! Я не намерен более в этом участвовать! — и, резко, чертыхаясь, стянул свои перчатки, бросил в один из лотков, подхватил сосуд с вырезанным аппендиксом, после чего рванул наружу. Его молчаливая группа поддержки направилась следом за разгневанным целителем.

Лекари ушли, оставив меня и лестера Уэйвери одних. Мальчик, которого звали Ален, сладко спал.

— Скажите, лесса Мия, — через некоторое время заговорил мужчина, давно скинувший свою шикарную белоснежно-серебристую шубу, под которой оказался расшитый золотой нитью фиолетовый камзол и кожаные — вы ведь не местная?

— Да, — не стала отпираться я.

— Я имею в виду, — мужчина потёр пальцами лоб, словно вселенски утомился, — что вы не из этого мира.

Я не дала своей челюсти свалилась вниз и пробить пол — нужно уметь держать лицо в любой, даже в такой непростой ситуации.

— Значит, да. Вас притянуло к нам, — Уэйвери, прошёлся туда-сюда, словно размышляя, после чего резко остановился напротив: — Эликсир жизни — не шарлатанство. Нужно около шести часов, чтобы затянулись самые страшные раны, восстановилось равновесие в теле больного, — медленно, внушительно так, начал пояснять он, — я сам видел, как спустя одну лишь ночь затягивались страшнейшие раны у моих бойцов. Уверен, что и в случае с моим сыном всё произошло бы точно так же. Вы сами увидите, как утром вот этот шрам, — он указал пальцем на простыню, под котором скрывался шов и дренажная трубка, — зарастёт.

Я всё ещё была в шоке, поэтому первый же вопрос задала сразу же, стоило мужчине замолчать:

— С чего вы решили, что я из другого мира?

— Вы говорите не так, держите себя иначе, не так как наши женщины. Явно выругались на неизвестном тут языке, поверьте, я знаю многие и такого, как у вас, никогда не слышал… Вы с лёгкостью переоделись в мужскую одежду и носите её так, словно для вас это само собой разумеющееся. А ещё ничего не знаете об эликсирах. А о них ведают даже самые бедные люди королевства. Да, волшебная микстура не всесильна, но она творит небывалые чудеса, продлевая жизнь обречённым, главное, чтобы золота хватило. Если тело молодо, то до самой старости; ежели старо, то даст дополнительные несколько лет, чтобы человек успел завершить свои земные дела.

— Я не из этого мира. Меня теперь посадят, да? — я прошла к одному из кресел и устало на него приземлилась. Из меня словно вынули стержень — и я попросту сдулась. Тяжесть непростого дня навалилась со всей своей беспощадностью.

— Скорее всего, — спокойно кивнул лестер и сел на соседний стул, вытянув длинные, крепкие ноги. — Я вам очень благодарен за помощь. За то, что мой сын не будет периодически мучиться от болей в животе. Денег у меня достаточно, чтобы закупить эликсиров столько, сколько потребуется. Но мало ли в какую ситуацию может угодить Ален, вдруг у него начнётся приступ, а под рукой не окажется спасительной микстуры? Жизнь не терпит халатности, в то время как человек соткан из эмоций и подвержен влиянию непредсказуемой судьбы.

Мы помолчали немного: он хмуро сверлил дверную ручку, я же размышляла, что теперь точно сгнию где-нибудь в застенках местной инквизиции.

— Не бойтесь, — словно прочитав мои мысли, вновь заговорил мужчина, — я что-нибудь придумаю. Существуют некие законы, касательно подобных вам людей, пришедших из-за пелены. Остаётся эти самые законы отыскать. Отвечая на ваш вопрос, скажу: прибывшие — невероятно редкие гости в нашем мире. Одна из основательниц моего рода была такой же, как вы.

Его слова сильно удивили и немного приободрили, но не сняли тревогу окончательно.

— Я побуду рядом с вашим сыном эту ночь, — сказала я, — хочу лично проследить за его состоянием, и при необходимости дать лекарство из моего мира.

— Не возражаю, лесса.

— Значит, договорились, лестер…

— Ян, — улыбнулся он, продемонстрировав ровные белые зубы, — зовите меня просто Ян.

— А вы меня Мия, — мои губы дрогнули в ответ.

— Я ненадолго вас покину, обговорю с местным начальством кое-что и съезжу в свой дом, привезу вам поесть, — было так приятно, что обо мне хоть кто-то заботится.

— Благодарю! — вздохнула я и поёжилась, хотя в помещении было тепло.

Ян кивнул и вышел. Я посидела ещё немного, потом встала, прошлась. И взялась за работу, потому что кроме меня, никто её не сделает.

Собрала инструменты, сложила в какой-то сосуд, стоявший на полке, залила воду из крана, натянула перчатки и приступила к обработке. Сначала помыла всё своим мылом, что лежало у меня в саквояже, затем слила, набрала новую порцию воды, влила дезинфицирующий раствор и поместила туда инструменты. Туда же полетели "постиранные" резиновые хирургические перчатки, ибо запасных у меня было совсем немного, буду по возможности чистить имеющиеся, тем более они оказались отменного качества и вполне ещё несколько раз мне послужить.

— В стерилизатор бы их, или в простую печь хотя бы, — пробормотала под нос, — расстелила на пустом столе чистую тканевую салфетку и сложила