— Если бы вам удалось получить это место, у вас не появилось бы шансов испробовать на мне свою экспериментальную психологию, — съязвил я.

У нее насмешливо поднялись уголки губ.

— Хотите напомнить мне, как я атаковала вас, сбросив с себя одежду и оставив только трусики и бюстгальтер? Но едва вы ушли, у меня возникло скверное предчувствие, что вы взяли надо мной верх в области экспериментальной психологии. Ведь вся ваша взрывная реакция была рассчитана только на то, чтобы проверить, не разыгрываю ли я вас, — правильно?

— Всегда опасно недооценивать своего противника, — заметил я.

— Или друга, — ввернула Беверли, бросив на меня испытующий взгляд.

— Кто вы для меня, Рик, — друг или враг?

— Я еще не решил, — уклонился я от ответа. — Не рановато ли делать выводы в самом начале знакомства?

— Но вы мне симпатичны. И я вам, наверное, тоже. Давайте исходить из этого.

Поднявшись с кушетки, Беверли снова направилась к бару. На сей раз она оставила там свой пустой стакан. Ее нарядное платье, скромно облегавшее фигуру от шеи до лодыжек, застегивалось спереди на «молнию». Повернувшись ко мне, Беверли расстегнула «молнию», опустив ее гораздо ниже диафрагмы. Лицо ее преобразилось, глаза сияли. Потупив взор, она закусила губу.

— Я очень расстроена смертью Линды, — тихо проговорила она. — И хотя я никогда не знала ее, мы делили с ней одного мужа… правда, в разное время. Я не могу отнестись равнодушно к ее гибели. Кроме того, я устала, меня угнетает одиночество. Я чувствую себя самой одинокой женщиной в этом огромном мире. — Она улыбнулась мне, и в глазах ее полыхнуло пламя. — Вы очень милый. Думаю, мы могли бы доставить друг другу несколько приятных минут. Как вы считаете? Никаких предварительных условий, никаких обязательств. Просто двое одиноких людей немного согреют и приласкают друг друга.

Я вздохнул.

— Пожалуй, в любое другое время я сказал бы, что это великолепная идея. Но не сейчас. Время выбрано неудачное, Беверли. Я в плохом настроении. Мне очень жаль. Но главное — я абсолютно убежден, что уже через пять минут после ухода буду проклинать себя за то, что не остался у вас!

Она выпростала руки из широких рукавов платья, которое мягко опустилось у ее ног. Под ним ничего не было. Две белые горизонтальные полосы резко выделялись на ее загорелом теле. Я смотрел на округлости ее маленьких грудей, стройные, упругие бедра, длинные красивые ноги. Во мне пробуждалось желание, и я изо всех сил пытался обуздать его.

— Вы уверены, что не передумаете? — хрипло прошептала она.

— Уверен, — пробормотал я. — Но мне сейчас нелегко. — Я заставил себя встать и направился к выходу. Ее сухой смешок догнал меня в передней.

— Что ж, — бросила она не без иронии, — наверное, не каждый день девушке выпадает шанс доказать, что она действительно рыжая.

Когда я добрался до машины, на моих часах было без двух минут два, и я рассудил, что, после того как заскочу еще в одно местечко, уместно будет сказать: ну и ночка выдалась! По дороге в отель я подумал, что не так уж и трудно было воспротивиться предложению Беверли Квиллен лечь с ней в постель. То, как она предложила это, походило на подачку, а мне никогда не улыбалось играть в таком деле роль попрошайки. Может, когда-нибудь и наступит такой момент, но я от всей души надеялся, что он наступит не раньше, чем мне стукнет лет эдак девяносто.

Немалой суммы стоило подкупить коридорного, чтобы он стащил для меня ключ от номера Сэма Сорела. В счет не шло то, что я ему наплел при этом. Я надеялся, что Сэм не станет ворчать по поводу лишних расходов.

Можно было, конечно, сберечь чаевые и просто постучать в дверь, но я опасался, что разбужу «сторожевого пса» — красивую блондинку по имени Соня, которая не пустит меня к Сорелу. При этом мне подумалось, что он сейчас, наверное, спит, и, если мне повезет, я как раз попаду в один из его ночных кошмаров.

По черной лестнице я поднялся на пятый этаж и приблизился к номеру 505 так тихо, что даже не потревожил плотный слой пыли на ковре бежевого цвета. Ковер был предназначен для того, чтобы коридор выглядел эдаким роскошным проходом к номеру стоимостью в какой-нибудь миллион долларов, но, увы, был слишком стар и опоздал лет на пять, чтобы преуспеть в выполнении своей задачи.

Замок слегка щелкнул, когда я поворачивал ключ. Затем я толкнул дверь, и она распахнулась почти бесшумно. Пожалуй, я не удивился тому, что увидел, но все же не ожидал этого.

Сорел спал, и спал не один. Его личный импресарио сидела рядом с ним в постели, убаюкивая его. Ее блузка была распахнута и полная грудь обнажена. Она сидела, опираясь спиной на изголовье и поглаживая Сэма по голове.

Она взглянула на меня и мило улыбнулась.

— Как это вам удалось раздобыть ключ от номера, Рик?

— Подкупил коридорного.

— Так чего же вы хотите?

— Я хотел поговорить с Сэмом.

Входная дверь защелкнулась за мной. Я осторожно подошел к постели, подозревая, что выгляжу несколько глуповато.

— Я уверена, что Сэм не смог бы ответить ни на один вопрос в это время, ведь сейчас ночь. — Продолжая гладить Сэма по голове, Соня не отводила от меня взгляда.

— Я подумал, что мог бы выяснить, сказал он или нет Сантане всю правду, если только вы не будете оберегать его как наседка.

— Очень смешно, — спокойно отозвалась она. — Но я буду оберегать его как наседка — днем и ночью. Поймите это. А сейчас уходите отсюда. Мы увидимся с вами завтра.

Я пожал плечами.

— Что вы сами думаете? Он кто: крутой парень — за внешностью слабохарактерного человека, который жалуется на свою судьбу, скрывается злобный, жестокий тип, избивающий женщин? Возможно, он сам написал эти письма, чтобы оправдать…

Ее глаза сверкнули на меня, как два ствола сорок пятого калибра.

— Даже не думайте об этом, Рик. Он нанял вас для того, чтобы спасти свою жизнь, и это все, что вы…

Сэм прервал ее пронзительным воплем. Я отскочил от постели, словно меня ужалила змея, но Соня была на месте.

Она быстро наклонилась над ним, погладила его по лицу и ласково зашептала ему на ухо что-то, чего я не расслышал.

Сэм снова вскрикнул и, сжав кулаки, замахал ими по воздуху, так что едва не заехал ей в ухо. Понемногу он успокоился. Соня продолжала утешать его, и лицо его постепенно разгладилось, он снова начал дышать ровно.

Когда я выходил, Соня не подняла головы.

* * *

Не успел я войти в свой собственный дом, как чей-то голос окликнул меня из темноты:

— Рик, это вы?

— Это я, Соня, — отозвался я, подавив внезапное желание нырнуть в кусты, когда я узнал этот голос.