– Что ты хочешь этим сказать?

Данька смотрел на нее с легкой улыбкой.

– Ты не Знаменатель. Ты просто Память… эм-м, мешок для хранения данных. Ну, как флэшка. Расходный материал. Твое место в каком-нибудь архиве – сидеть, изучать и помалкивать. И дожидаться, когда до тебя дойдет очередь.

– So ein Mist! – Штефан не был испуган, скорее раздражен. – Говорите по-русски или по-немецки!

У меня заледенела кровь, когда я поняла, что до сих пор разговор шел на чистейшем французском! А я понимала каждое слово только потому, что это был сон про Аннет. Данька повернулся к нему:

– Ты как там, в порядке? – он тут же перешел на русский. Штефан кивнул. – Скажи спасибо, что я приехал вовремя. Один из вас сегодня умрет – факт. Но мое присутствие уравняло ваши шансы.

Судя по всему, Штефан не был уж слишком удивлен тем, что Данька говорит о вещах, в которые посторонние не могут быть посвящены. И которые совсем немного стали понятны мне самой после просмотра «фильма» об Аннет. Его мучило в этот момент что-то более важное:

– И если я не хочу умирать, значит, должен убить ее? Но я не убийца, Даниил.

Даня встал и развел руки в стороны. Руки, которые еще минуту назад были туго стянуты за спиной. Аннет подскочила на месте – и я вместе с ней. Но ровный голос Даньки приморозил ее к месту:

– Я вам обоим сейчас скажу очень важную вещь. Знаменателем становится не тот, кто случайно выжил. Он должен доказать, что достоин Цели. Должен быть готов на все, чтобы стать Знаменателем. Иначе Система не закроется.

Две пары глаз уставились на него: Штефан в каком-то ужасе, Аннет со все большим и большим пониманием. Даня продолжал:

– Мне все равно, кто из вас сегодня выйдет отсюда. Я в любом случае ставлю на другой элемент. Так что разбирайтесь сами.

Аннет хищно улыбнулась и уверенно направила пистолет на шатающегося Штефана, но при этом спросила у Даньки:

– Ты сам-то кто такой?

– А я тот, кто убьет последнего из вас.

Эта фраза, произнесенная ужасающе равнодушно, озадачила и меня, и Аннет. Она перевела взгляд на Даню, но Штефан использовал этот шанс, чтобы кинуться вперед. Он ударил ее вперед всем корпусом, Аннет начала падать и выронила пистолет.

– Ну вот, а говорил, что не убийца… – спокойно констатировал Данька.

Но Аннет тут же сообразила, что делать, и закричала своим:

– Убейте! Убейте их обоих!

Двери контейнера заскрежетали, но навстречу вбегавшим двинулся только Данька. Штефан же сразу сцепил пальцы на горле Аннет. За сколько секунд человек умирает при удушении? Впервые безупречная память подвела ее. Сквозь туман она видела – или это казалось в агонии – спину странного худощавого паренька, который только раскинул руки в стороны и, кажется, даже не шевелился. Отчего было ясно, что с ним ничего не сможет сделать даже целая вооруженная армия. Последней ее мыслью была: «Вот он и есть тот самый полубог, о котором…»

Я очнулась за миллисекунду до того, как Аннет перестала существовать.

Сила Знаменателя не равна сумме сил элементов Системы. Этим он принципиально отличается от Системы, которая не может функционировать настолько же эффективно, даже объединив усилия. После смерти элемента остальные наследуют его дар, но только в Знаменателе соединенные способности достигают своего абсолютного воплощения. В полную силу Знаменатель входит только к тому моменту, когда должна начаться реализация его Цели, поэтому он в течение многих лет может практически ничем не отличаться от обычного человека.

* * *

Я вышла на кухню и трясущимися руками кое-как налила воды в стакан. Мама выдернула меня в реальность окончательно:

– Доча, что с твоим лицом? Не заболела?

– Не заболела, мам.

– С Даней поссорилась?

Я не спешила отвечать. Так, вместе со стаканом, и вернулась к себе. Пусть думает, что поссорились – лишь бы не трогала. Приснилось мне это или случилось в реальности – не так уж и важно. Важно, что нечто изменилось во мне, но я пока не могла сосредоточиться на этих изменениях. Набрала номер Даньки, он ответил после первого же гудка:

– Не волнуйся, Вик! Ложная тревога, – бодро начал он еще до того, как я успела задать вопрос. – Точнее, не совсем ложная… Это Славкины проделки – нашел каких-то мужиков, чтобы нашего Штефана отучили чужих девушек уводить.

– И как, отучили? – мой голос звучал мёртво, без малейшей заинтересованности.

Он рассмеялся:

– Даже и не знаю. На следующей девушке сможем проверить. Фингалом отделался наш романтичный неандерталец. Но и трухнул будь здоров, конечно. Его совсем немного помутузили – больше впечатлить хотели.

Все это могло быть правдой. Все это просто обязано было быть правдой!

– А Штефан… никого не убил?

– Что? – у Даньки даже голос изменился. – Ты там совсем перенервничала? Убил?! Наш герр Беренд и котенка обидеть не сможет!

Сказал это человек, который еще совсем недавно считал, что Штефан может быть причастен к обвалу балки в институтском актовом зале… Но у меня не осталось сил ни на что, даже на логические измышления.

– Где вы?

– Едем в больницу. Что-то у него в боку колет – не было бы трещины в ребре. Так, на всякий случай.

На всякий случай? Покажите мне хоть одного молодого парня, который обратится к врачам «на всякий случай»! На этих словах я немного ожила:

– Я тоже приеду, какой адрес?

– Не приедешь, – отрезал Данька. – Во-первых, не будем еще сильнее смущать отхватившего шиздюлей героя-любовника. Во-вторых, тебе придется позвонить Ольге и объяснить ей, почему сегодняшнее свидание отменяется. Так, чтобы она не впала в истерику.

– Хорошо.

Позвонить Ольге – неплохой вариант. По крайней мере, это позволит оттянуть осмысление еще хотя бы ненадолго. Та, конечно, распереживалась, даже немного всплакнула, но, успокоившись, уверенно заметила, что Слава в этом замешан быть не может. Он у нее, дескать, немного неадекватный, сильно простоватый и чрезвычайно вспыльчивый и именно поэтому не способен на какие-то сложные маневры. И я руку бы дала на отсечение, что сама она свято в это верит. Да и я тех мужиков отчетливо помнила – у обычного паренька уровня Славы попросту связей и финансов бы не хватило, чтобы их купить… И тут я окончательно осознала, что конкретно во мне изменилось.

Стоило только подумать о том моменте, когда я в панике бежала к дому Штефана, как тут же всплыли все подробности. Я не просто отлично разглядела каждого из стоявших возле подъезда, а могла с доскональной точностью описать: черты лица, одежду, крупную бляху на ремне одного, часы на правой руке другого, у третьего была слишком широкая куртка, и подол с одной стороны будто чем-то отяжелен. Допустим, пистолетом. Если он только не додумался носить с собой золотые слитки или камни, а ничего другого, способного так оттянуть карман, я не представляла. Помимо этого, теснясь друг на друга, начали всплывать обрывки фраз, слова, мысли, чувства, которые я переживала в последнее время.