моей мамы нет лодки. А у меня нет папы, который управлял бы этой лодкой. И почти нет друзей, которых я бы могла попросить.

Юра хотел спросить, почему в Лизы нет друзей. Но ему было это уже вполне понятно. Она была странной. Очень странной. А у странных людей обычно мало друзей.

Лисон тем временем снова взмыл в воздух. Лиза помахала ему рукой и снова заулыбалась.

— Он хороший. Он добрый, Лисон, правда?

— Я думаю… я думаю, конечно!

— А ты знаешь, знаешь, что я уже несколько раз пыталась сделать, пока спала?

— Лиза, ты не… И что ты пыталась сделать?

— Я все хочу спросить тебя, как тебя зовут… ну, имя. Ведь у собаки я спросить не могу, а сейчас ты можешь мне сказать. Может быть, это ключ к разгадке твоей тайны.

— Я…

Юра не успел произнести своего имени, как все пропало, исчезло, и он вместе с Лизой вновь очутился в домике ведьмы, на этот раз уже по-настоящему проснувшись.

— Проснулись, малыши? — тишину нарушил голос ведьмы. — Ну иди, Лиза, уже и чайник вскипел. Зефир ждет. А ты, пациент? — ведьма потрепала пса за ухом — я вижу «скорее жив». Смотри, Лиза! Все хорошо с твоей собакой, глазами хлопает. Пойдем пить чай.

Выбор

Делать выбор. Делать выбор надо. И пес, который еще недавно был мальчиком, это понимал.

Он не понимал многого. Почему он так нравится и так дорог этой маленькой девочке. И еще, почему ему так радостно, почему у него шерсть от удовольствия встает дыбом, когда она его обнимает и прижимается своим маленьким личиком к его огромной песьей морде. Не понимал он даже до конца этой мечты найти папу, о которой она все время ему говорила. Ведь он сам не то, чтобы уже очень хотел домой, как он себя убеждал… или хотел? Что-то происходило внутри него, чего он не понимал. Эта маленькая девочка. И тоска до дому (где его, возможно, и не ждали, как сказала ведьма). Все это заставило бы обычную настоящую собаку громко и протяжно завыть. Но он был все-таки не до конца собакой. И поэтому он просто лежал, крепко сомкнув глаза. И тщетно стараясь не думать. Но он думал и понимал. Понимал одно. Нужно сделать выбор.

Ведьма говорила ему, что он должен «помочь Лизе стать лисой». А енот говорил, что ведьма обманывает и только обещает счастье. И ему казалось теперь, что енот отчасти точно прав. Есть вещи, которые не нужно иногда говорить. Но почему-то они все равно понятны. И вот это казалось ему совершенно понятным. Но он никак не мог сформулировать это себе. Никак не мог объяснить, почему же все так, а не иначе. И тут Лиза уже в очередной раз пришла ему на помощь.

— Ты так хорошо о нем заботишься, как будто настоящий ветеринар. Ветеринар из тебя бы получился неплохой, — рассуждала ведьма, подливая чай в большую чашку, из которой пила Лиза.

— А кто такой ветеринар? Это «звериный» врач? — Лиза взяла вторую зефирку и с интересом посмотрела на ведьму.

Ведьма рассмеялась.

— Да, звериный врач.

— Нууу, вы знаете, я просто люблю собаченьку. Он мой друг, понимаете. Но я не хотела бы быть врачом. Я бы хотела быть … сказочником!

— А ты знаешь, что сказочники очень бедно живут? Это и вовсе не профессия.

— Почему же не профессия? Я читала уже много сказок, ведь их все кто-то написал? Значит — есть сказочники, которые зарабатывают. Ну и к тому же я могу еще что-то делать, когда вырасту. Я еще точно не решила. Но я обязательно что-то придумаю.

— Ты могла бы стать учительницей.

— Учительницей? У меня есть учительница в школе. Но мне кажется, что я не хочу учительницей.

— А ты всегда споришь со взрослыми?

— Часто. Но не всегда.

— А тебе не кажется, что иногда нужно слушать полезные советы?

— Слушать, конечно, нужно. Но я в одной сказке прочитала, что поступать нужно, только «слушая свое сердце».

— Вот как… А что твоя мама говорит про твои мечты? Кем бы она хотела, чтобы ты стала?

— А какая разница?

— Как это какая разница?

— Ну, какая разница, кем хочет мама, чтобы я стала. Какая разница, что хотят или думают другие. Ведь важно, кем я хочу стать, разве не так? Ведь вы же делаете то, что вы хотите…

Ведьма тяжело вздохнула и снова улыбнулась.

— Да-а, с тобой будет непросто. Знаешь, давай-ка я тебя угощу пирогом. А потом у меня для тебя еще кое-что есть.

Пес внимательно следил за разговором. Он вспоминал слова ведьмы. Слова о том, что девочке лучше всего на свете быть лисой. А теперь слушал вот эти «советы», которые она давала Лизе. И что-то в словах Лизы говорило ему: «Она права! Лиза права!» Сколько раз он, слушая взрослых, не соглашался с их мыслями, но кивал. Кивал, потому что не хотел, чтобы ему читали нотации. А она говорит то, что думает. И не боится. Может быть, она пока не понимает, что стоит бояться. Но он, пес, понимает, что нельзя, нельзя допустить, чтобы Лиза стала тем, кем хочет эта женщина. Кем бы Лиза ни стала — она сама это решит. Не сегодня, не завтра. Но когда-то она решит. И ей не нужны советчики вроде всяких ведьм, которые лезут не в свое дело и которым, кажется, просто скучно жить…

Так думал пес, уже, кажется оправившийся от удара велосипедом. Но еще не ожидавший, что скоро последует новый удар.

— Смотри, какая красота. Я нашла это сегодня в коробке на помойке, представляешь? Вот люди, такую красоту выбрасывают! А это же, кажется, ручная работа.

Пес не поверил своим глазам. У руках у ведьмы был тот самый злополучный шарик, который она же ему и подарила перед Новым годом. Но как? Как он оказался у нее. Ведь он даже не добежал до дачного дома, он не встретил Боню, он не