Вот список только заметных и интересных моих ролей в театре:

Михаил Державин в спектакле «Обыкновенное чудо» (1971) в роли Медведя

С Татьяной Васильевой в спектакле «Обыкновенное чудо» (1971)

Пьесу «Счастливцев — Несчастливцев» мы вместе с Григорием Гориным и Александром Ширвиндтом придумывали года полтора. Горин сидел с нами, а мы ему рассказывали, что бы нам хотелось сделать. Так это все и рождалось. Пьеса о двух актерах с подзаголовком «Театральные безумства».

В спектакле «Последний парад» (1968)

Ее герои вроде бы и мы — Державин и Ширвиндт, а вроде бы и не мы… В результате Гриша придумал очень интересный ход. А именно — якобы мы с Ширвиндтом репетируем на сцене пьесу Островского «Лес».

С Татьяной Васильевой в спектакле «Обыкновенное чудо» (1971)

С Татьяной Васильевой в спектакле «Тартюф, или Обманщик» (1977)

И вот на фоне этой пьесы сама жизнь вторгается в театр. Тут-то и начинается фантасмагория. По ходу действия мы выезжаем на гастроли в некий город Нижнегорск, где представляем свою концертную программу. Там мы играем Дон-Жуана и Лепорелло, Дон Кихота и Санчо Пансу, Ноздрева и Чичикова, Счастливцева и Несчастливцева…

С Анатолием Папановым в спектакле «Горе от ума» (1976)

Вспоминаем своего друга Андрюшу Миронова, который проходит здесь главным «небесным фоном»… А в целом это все — кусок нашей жизни, рассказанной за два часа. И, надо сказать, зрители воспринимают его с колоссальным энтузиазмом. Молодая критика, прямо скажу, была слегка ошарашена. Зато очень порадовала высокая оценка такого знающего мастера, как Станислав Рассадин. Поставить этот спектакль мы предложили прекрасному режиссеру Сергею Арцибашеву из Театра на Покровке. Художник — легендарный Эдуард Кочергин из питерского БДТ.

Так что, как видите, силы собрались немалые. Но и результат налицо. Зрители и плачут, и смеются, как бы заглядывая за кулисы нашей души…

После ухода из жизни Валентина Николаевича Плучека я был в той группе, которая активно поддерживала кандидатуру Александра Анатольевича на пост художественного руководителя театра. А почему нет? Шура не только много лет проработал в театре, но и, будучи профессором Театрального института имени Щукина, поставил как режиссер множество интересных спектаклей. И под его началом я служу с удовольствием. Как человек дисциплинированный, на работе отбрасываю нашу дружбу с детских лет и делаю вид, что я лишь сослуживец — артист, член худсовета.

С Андреем Мироновым на сцене Театра сатиры (1975)

Шура очень бдителен, у него превалирует уважение к сцене. Он никогда не теряет серьеза, считая, что самое главное — донести до зрителя смысл. Специально я его никогда не разыгрывал, если только так, вскользь, предельно деликатно. Его неинтересно разыгрывать, потому что едва затеешь что-то, он сразу напускает строгий вид.

С Андреем Мироновым в спектакле «Трехгрошовая опера» (1980)

А вот Андрюшку Миронова раскалывать было одно удовольствие! Он всегда был жертвой розыгрышей, и все мы смешили его много раз. В «Трехгрошовой опере» Миронов играл главную роль. В финале спектакля, когда его персонажа должны казнить, следует объявление: «Сюда сейчас примчится вестник короля!» И на сцену выхожу я — начальник лондонской полиции — с сообщением об освобождении, начинающимся словами: «По велению короля его не будут вешать…» Каждый раз я что-то придумывал, чтобы рассмешить Андрея. Перед тем как спектакль должны были снять с репертуара, подготовился особенно тщательно. Поскольку Андрюша давно привык к моим штучкам на сцене, я решил устроить хохму из-за кулис. Взял из детского спектакля деревянную лошадку, сел на нее и, когда глашатай провозгласил: «Сюда сейчас примчится вестник короля!» — показался Андрюшке в кулисе верхом на этой коняшке. Что с ним было, когда он увидел меня! Давясь от смеха, едва успел отвернуться от зрителей, чтобы прийти в себя, и прошипел мне: «Сволочь…» Потом делился впечатлением: «Я решил, что ты так поскачешь на сцену, и как представил себе это!» Но это было бы уже слишком. Андрей часто говорил мне: «Знаешь, что меня больше всего смешит? То, как ты трудишься над своими розыгрышами. Приходишь на полтора часа раньше положенного времени, разыскиваешь реквизит, грим, таишься, чтобы никто не видел… Я смеюсь над самой ситуацией».