В этот момент я обнаружил эсминец – нет, целых два, прорвавшихся сквозь завесу тьмы со стороны нашей кормы под нулевым углом. Я уже не мог ждать, когда Керн скомандует «пли», и крикнул:

– Два эсминца в атакующей позиции!

Паульсен обернулся:

– О Боже! Старпом, огонь!

Последовала команда Керна:

– Аппараты один, два – пли! Аппарат четыре – пли!

– Закрыть аппараты крышками, полный вперёд! – скомандовал командир под завывающий ветер.

«У-557» медленно набирала скорость. Когда наши торпеды понеслись в направлении стальных громадин конвоя, мы проскользнули в пространство между двумя эсминцами.

С левого борта прозвучал мощный взрыв. За ним последовал второй. Я увидел, как одна из теней раскололась на два столба огня. Судно пошло на дно. Третья торпеда не попала в цель. Сигнальные ракеты и осветительные патроны на парашютах превратили ночь в день. Мы убедились, что попали в западню. С кормы приближались два эсминца, третий устремился в нашу сторону, выйдя из-за одного из транспортов конвоя. Уйти от опасности, оставаясь на поверхности, не представлялось возможным. Мы были зажаты между клиньями гигантского пресса.

– Тревога!

Возглас командира потонул в звоне сигнальной сирены. «У-557» зарылась носом в чернильные волны моря. Одновременно оглушительный взрыв приподнял корму лодки, мощно встряхнул её и развернул вокруг оси. «У-557» потеряла управление и быстро погружалась.

– Течь в дизельном отсеке!

– Электромотор с правого борта вышел из строя!

– Гребной винт деформирован!

Четыре дьявольских взрыва отбросили лодку в сторону, как игрушку. Она продолжала тонуть, спотыкаясь и раскачиваясь. Люди катались по плитам палубы. В мерцании аварийного освещения я видел, как стрелка глубомера заколебалась на делении 125 метров, затем резко двинулась к 140, 160, 180 метрам. Гул от винтов эсминца усилился. Звуковые волны от вращавшихся винтов барабанили по стальному корпусу лодки.

– Руль – право на борт! – скомандовал Паульсен. – Мотор левого борта – средний вперёд!

Взорвались три бомбы, очевидно прямо над рубкой. После каждого взрыва корпус лодки жалобно стонал, плиты палубы подпрыгивали и били по ступням, дерево трескалось, стекло билось, консервные банки разлетались в стороны. Затем долгие секунды длилась сплошная мгла, пока вновь не загоралось аварийное освещение. Однако корпус лодки выдержал. Только прокладки в клапанах получали повреждения, пропуская бесчисленные тоненькие струи воды. Взрывная волна загоняла лодку дальше вглубь, и давление многотонных масс воды угрожало раздавить её.

Корабли-эскорты наверху готовились к новой атаке. Без устали жужжали их гидролокаторы. Минуты напряжённого ожидания растягивались для нас в бесконечную агонию. Мы едва осмеливались дышать. Внезапно два отчётливых взрыва прозвучали на той стороне, куда ушёл конвой. «Прибыли другие немецкие подлодки!» – закралась обнадёживающая мысль. Однако ликование вновь сменилось отчаянием, когда три эсминца быстро приблизились к тому месту, где мы затаились. Один за другим они сбросили на нас глубинные бомбы, как бросают на гроб хризантемы. Три мощных взрыва лишь оглушили нас, поскольку «У-557» ушла под воду слишком глубоко, чтобы бомбы могли причинить ей серьёзный ущерб. Теперь лишь глубина представляла для нас наибольшую опасность.

Через два часа мы всплыли на поверхность, потрёпанные и истощённые. Свежий воздух восстановил наши силы. Осмотрели повреждения лодки. Они были гораздо серьёзнее, чем мы предполагали. Мотор правого борта сорвало со станины, кормовая цистерна балласта разорвана, а веретено якоря правого борта погнуто. Это означало конец нашего похода.

«У-557» потащилась к своему новому порту базирования – Лорьян на западном побережье Франции, находившемуся в 1600 милях от нас. Наш последний успех способствовал повышению боевого духа команды лодки. Мы не стыдились увечий, которые получила лодка. Потопленные британские суда общим тоннажем в 37 тысяч тонн были существенным вкладом экипажа лодки в дело разгрома Великобритании.

Через пять дней «У-557» осторожно приблизилась к водам Бискайского залива. Штаб рекомендовал двигаться в заливе с максимальными предосторожностями, поскольку Великобритания распространила на этот район свою систему воздушного наблюдения. Однако здесь и в других местах, как мы отметили с удовлетворением, когда познакомились с радиодонесениями других подлодок, британский королевский флот оказался не на высоте. Сводки показывали резкий взлёт потерь союзников.

Одна из подлодок, уходившая из Бискайского залива в поход, радировала: «Прошли 8-й градус западной долготы. Потоплен один эсминец».

Другая подлодка докладывала по радио в штаб: «Потопили пять транспортов общим тоннажем 28 тысяч тонн. Ещё один транспорт получил повреждения. Противолодочная оборона слабая. Продолжаем поход».

А вот радиограмма с подлодки в Северной Атлантике: «Потопили шесть транспортов общим тоннажем в 42 тысячи тонн. Израсходовали все торпеды. Возвращаемся на базу».

И ещё одна радиограмма: «Потопили два транспорта общим тоннажем 13 тысяч тонн из конвоя в сетке квадрата АК-40. Продолжаем преследование».

Однако наибольшие потери противнику нанесла подводка повышенного класса, действовавшая в южных морях. Она радировала: «Полностью очистили оперативный район от судов противника. Потопили восемь транспортов общим тоннажем в 53 тысячи тонн. Уничтожили эсминец. Просим в порядке исключения доставить торпеды воздухом».

Интенсивность битвы в Атлантике возрастала по мере преодоления немецкими подлодками нового типа слабой британской обороны между Шетландскими островами и Исландией. Петля вокруг Великобритании постепенно затягивалась.

Утром 10 июля, ровно через восемь недель после того, как наша подлодка покинула холодный, недружелюбный северо-запад Атлантики, мы с напряжённым вниманием ожидали, когда покажется из-за утренней голубой дымки на востоке тёмная полоска побережья Бретани. Франция предстала перед нами в наилучшем виде. Едва ли более благодатная земля выходила из морской пучины. Вскоре мы смогли различать участки зелёной растительности. Постепенно становились всё более отчётливыми побелённые дома с красными, серыми и голубыми крышами. Мы жадно вглядывались в даль, следя за достопримечательностями экзотического, незнакомого мира.

В 13.00 нас встретил тральщик, посланный в условленное место, чтобы провести лодку между минными полями в порт Лорьян. Команда прикрепила к канату, протянутому от верхушки перископа, флажки белого цвета. Каждый флажок обозначал потопленный корабль, шесть флажков – шесть кораблей общим тоннажем 37 тысяч тонн. На подлодке царило праздничное настроение. Члены экипажа, переодетые в свежую форму, расчёсывали свои длинные бороды в предвкушении возвращения на берег.

Обогнув край небольшого полуострова, пройдя мимо древнего форта – порта Луи, мы увидели прямо перед собой Лорьян. Наше прибытие казалось сказкой. Был жаркий день в середине лета, цветы казались ярче, трава – зеленее, дома сверкали белизной. Всё было так непохоже на серое унылое однообразие тех мест, которые мы оставили два месяца назад.