— Здесь случай несколько более сложный, мадам Мон…

— Шериф, если бы ваша жена оказалась сейчас здесь, перед вами, абсолютно уверенная, что с вашим ребенком что-то случилось, вы бы ее выслушали?

Столкнувшись с такой твердокаменной решимостью Элейн Монро, Джарвис, закусив нижнюю губу, проглотил все свои аргументы, и кротко согласился.

— Думаю, да, — сдержанно произнес он.

— Тогда вы знаете, что надо делать.

Теперь голубые лучи глаз Элейн одним ударом пригвоздили к стене шерифа. Джарвис почувствовал себя растерянным. Издав протяжный вздох, он встал, держа в руке шляпу.

— В таком случае я лучше пойду обойду поместье, пока все не замело снегом, — произнес он.

— Может, вам нужна помощь? — предложил Кормак.

— Нет, я сам, я дорогу знаю. Только не пугайтесь, если встретите меня в ваших владениях: я считаю нужным осмотреть все калитки, мало ли.

Вскочив, Элейн преградила дорогу шерифу. В этот раз деваться было некуда, и она положила руку на рукав его рубашки: несмотря на плотную ткань, ему показалось, что его ужалило холодом.

— Когда вы найдете гаденыша, который это сделал, я хочу стать первой, кому вы об этом сообщите.

Джарвис не ответил. Проведя рукой по усам и кивнув на прощание, он направился к выходу. Когда он проходил мимо Кормака Монро, тот, выпустив клуб едкого дыма, произнес:

— Полагаюсь на вас, шериф, все должно остаться в тайне. На кону репутация нашей дочери. Это дело только между вами, нами и этим типом.

Нахлобучив стетсон на свою седеющую шевелюру, Джарвис вышел.

Эмме понадобилось не более десяти секунд, чтобы, приблизив лицо к усам мужа, обнюхать их и в ужасе отшатнуться, как если бы он был самим дьяволом. Не сказав ни слова, она грозно направила на него указательный палец, а на лице ее, обычно столь кротком, отразилась ярость всего мира, и Джарвис понял, что он влип. Она дулась на него целых пять дней, что не мешало ей собирать ему ланч в жестяную коробку и каждое утро оставлять ее на столе, положив рядом его дубленку, но в остальном ему приходилось довольствоваться строгим минимумом. По вечерам он сидел рядом с ней и читал газету, в то время как она молча вязала что-то для Лестера, второго малыша, недавно родившегося в семье его старшего сына. Ему не хватало детей, семейной жизни, шума в доме, доверху заполненных суетой дней — всего, от чего теперь остались только ностальгические воспоминания. К счастью, у него есть Рози, даже если она заставляет его расплачиваться за попытку снова начать курить — он знал, что все пройдет, лишь бы он держался и снова не потянулся за сигаретой. Он всегда считал, что им повезло, что они нашли друг друга. Жить в полном согласии после тридцати лет брака не каждым удается, в том числе и их ровесникам. Многие жили вместе по привычке, одни дружелюбно помогали друг другу, другие пребывали в состоянии нейтралитета, зачастую переходившего в необъявленную войну. Но они с Рози по-настоящему любили друг друга, и он нисколько не сомневался, что они умрут вместе, с потертыми обручальными кольцами на пальцах. Он гордился ею, равно как и своими сыновьями, даже если теперь они жили далеко от них. Джарвис видел их не так часто, как ему бы хотелось. Возможно, настанет время, когда он возьмет тайм-аут и решит снять свою бляху. В конце концов, Дуглас — смышленый малый, он готов взять на себя обязанности шерифа, с ним Карсон Миллс будет в безопасности. Да, наверное, надо подумать о том, чтобы остановиться, выкроить время для себя, для Рози, для мальчиков. К тому же, то, что творится вокруг, превосходит его понимание. Сначала несчастная Луиза Мэки, затем убийство Терезы, а теперь история с Монро, в которой Джарвис так и не смог до конца разобраться. Может, земля вдруг завертелась в другую сторону или он просто слишком стар для всего этого абсурда?

В один прекрасный день Эмма перестала его третировать своим обидным безразличием: он искупил свою вину. В среду утром, проснувшись, она приготовила им завтрак и принесла его в спальню. Сидя в постели, словно им снова было по двадцать лет, они съели поджаренный бекон с глазуньей, и Рози предложила вдвоем прогуляться по городу: она составила список покупок, к тому же, они целую вечность не выходили вместе. Немного удивленный, Джарвис согласился. Расследование шло своим чередом, Дуг мог его подстраховать, так что он вправе высвободить сегодняшнее утро. К тому же, у них нет ни одной серьезной улики, но не потому, что они не искали: они опросили всех, кто был в городе проездом, всех бродяг, всех известных маргиналов и даже нескольких добропорядочных жителей, которых шериф считал способными на подобные вещи, но все напрасно. Каждый день, включая воскресенье, он вместе с Дугом и Беннетом часами рыскал в поисках следов, но безрезультатно. С другой стороны, Аль Метцер составил ему список немногочисленных покупателей сигарет «Герберт Тарейтон» с пробковым кончиком, но никто из них не подходил под портрет преступника. Трое оказались женщинами, четверо обычными мужчинами: Джарвис их опросил и ничего подозрительного не выявил. Но по признанию самого Аль Метцера, некоторые покупатели могли ускользнуть от его внимания, к тому же, он не единственный, кто торгует сигаретами в штате. Джарвис был обескуражен, и, как признавался он самому себе, ему даже стало стыдно. Карсон Миллс — его город, он отвечал за то, чтобы в нем царил порядок, а если кто-то покушается на безопасность его сограждан, правосудие обязано восторжествовать. Полнейшее отсутствие подозреваемых в одном, нет, даже двух делах об изнасиловании и одном деле об убийстве, причиняло ему боль. Ему нужно дать задний ход, подышать хотя бы несколько часов, чтобы проветрить голову.

Вместе с Рози он отправился к Мо, чтобы основательно закупиться бакалеей, а в магазине Кэмпбела он украдкой сунул в корзину две банки свинины с фасолью в томате, своей любимой: он полакомится ей, когда его жена отправится на очередное собрание бридж-клуба. Потом они пошли в кулинарию, расположенную за церковью, чтобы купить знаменитые ломтики индейки в меду. Когда же им встречался кто-нибудь из знакомых, Джарвис, слегка наклонив голову, двумя пальцами — большим и указательным — придерживал поля шляпы в знак приветствия. Он знал, что Рози обожает этот обычай, и хотя он соблюдал его уже двадцать лет, она всегда гордилась быть женой шерифа. Джарвис чувствовал, что обязан распутать эти дела не только ради собственной гордости и чести города, но и ради того, чтобы Рози могла по-прежнему ходить по улицам с довольным и даже чуточку надменным видом.

По дороге к кулинарии Марвина они встретили Конни Маккарти, приятельницу по бридж-клубу. Рози остановилась перекинуться с ней парой слов, а Джарвис, воспользовавшись возможностью, уселся на ближайшую скамейку и принялся изучать заголовки местных газет. Распрощавшись с подругой, жена вернулась к нему и, взяв его под руку, сказала:

— Тебе надо бы сходить к Петерсенам, ну ты знаешь, этим фермерам, немного… суровым, что живут на западной окраине. Конни считает, что их младший охотится на кошек и собак в городе.

— Йон?