— Ты говоришь точно так же, как Джастин… — Габриель прикусила губу. — Ой, Лили! А что же теперь будет с Джастином?!

— А что с ним такое?

— Как ты скажешь ему о том, что теперь будешь встречаться с его родным братом?

Лили на мгновение побледнела.

— Во-первых, я не собираюсь встречаться с Кевином. Он меня ненавидит. А во-вторых…

— Ненавидит! — повторила Габриель и фыркнула. — Если бы все мужчины, которые хотя бы слегка недолюбливают меня, набрасывались на меня с поцелуями, я была бы только рада. Лили, ты явно ему нравишься.

— Этот разговор ни к чему не приведет. Все, ложись спать, а я отправляюсь на поиски работы.

— Уже? Ты ведь уволилась только вчера. Можешь отдохнуть хотя бы день.

— И тогда миссис Коллум с удовольствием вышвырнет меня за дверь, так как я буду не в состоянии платить за комнату. Все, Эль, отдыхай!

Патрик Маклейн слыл человеком с твердым характером и несгибаемой волей. У него имелась только одна слабость — его дети. Как ни странно, но к Джастину он был привязан сильнее, чем к Кевину. Вернее, к младшему сыну Патрик относился более трепетно. Кевину никогда не нужна была отцовская поддержка. А, как известно, все мы больше любим тех, кто в нас нуждается.

Старшему сыну Патрик мог бы доверить свою жизнь, хотя прекрасно понимал, что даже Кевин не застрахован от ошибок. Что-то похожее на родственную любовь начало возникать между отцом и сыном, когда последнего бросила жена. Кевин впервые в жизни выглядел таким потерянным. Казалось, из него выкачали всю радость, и он никогда больше не станет прежним. Патрик тогда попытался помочь советом, своим участием, но очень скоро понял, что сын и с этой ситуацией справится сам. Кевин закрыл свою душу от всех. Если он и переживал, то этого никто не знал.

Уже через несколько недель после развода с Ритой Кевин снова стал собой. По крайней мере, внешне. Однако Патрик, хорошо знавший сына, отметил, что в Кевине что-то надломилось. Он стал недоверчивым, жестким, несгибаемым… И все больше походил на него, своего отца в молодости, а Патрику это совершенно не нравилось. Он не хотел, чтобы Кевин лучшие годы своей жизни посвятил смакованию любовных неудач. Сам Патрик прошел через это много лет назад и знал, что к добру самоедство не приводит. Другое дело, если бы Кевин действительно простил и забыл Риту. Однако вместо этого он возненавидел всех женщин. Кевин смаковал свое горе с упорством мазохиста.

Патрик крутил в пальцах шариковую ручку и задумчиво смотрел на одну из картин, украшающих стену его кабинета. Раздался негромкий стук.

— Входи, Кевин, — сказал Патрик, безошибочно угадав, кто стоит за дверью.

Только старший сын вежливо стучал, прежде чем войти, хотя кабинет мог бы давно уже по праву считаться его территорией. Патрик перекладывал на плечи Кевина все больше и больше дел, подготавливая его к тому, что вскоре тот станет полноправным владельцем семейного бизнеса. Именно он, а не Джастин. Патрик ясно понимал, что младший сын пойдет своим путем хотя бы только из чувства противоречия. Слишком очевидной была борьба за право самостоятельности между двумя братьями.

— Ты хотел меня видеть? — Кевин закрыл за собой дверь и подошел к массивному старинному столу, который его прадед привез из Англии.

— Да, — кивнул Патрик. — Нам нужно поговорить.

Кевин уселся в кресло, стоящее у одной из стен кабинета, и внимательно посмотрел на отца.

— Проблемы в фирме?

— О нет. — Патрик улыбнулся и покачал головой. — Ты лучше меня знаешь, что наш бизнес процветает. Речь пойдет о тебе.

— Обо мне? — Лишь едва заметное движение бровей выдало удивление Кевина.

— Да, именно, — подтвердил Патрик. — Знаешь, мы с матерью беспокоимся о тебе.

— А что я такого натворил? — с вежливой улыбкой осведомился Кевин. — Я заслуживаю порки?

Патрик никак не отреагировал на шутку сына, и это обеспокоило Кевина. Судя по всему, отец действительно был настроен на серьезный разговор.

— Прежде всего, я хотел бы поговорить с тобой о… женщинах, — сказал Патрик и в упор посмотрел на Кевина.

— О женщинах? — Губы сына тронула саркастическая улыбка. — Папа, тебе не кажется, что ты несколько запоздал с этим разговором?

— Да, наверное, — серьезно ответил Патрик. — Мне следовало бы привести тебя в чувство еще несколько лет назад, когда ты страдал из-за развода. Но ты ведь никогда не позволял лезть к тебе в душу.

— О чем ты? — нахмурился Кевин.

— Мать очень огорчена твоим поведением. Кое-кто не заслужил твоего презрения, — вздохнул Патрик. — Я имею в виду нашу недавнюю гостью…

— Ах, гостью… — Кевин презрительно сощурился. — Мне уже не десять лет, чтобы вы учили меня хорошим манерам.

— Да ты и в десять лет нас не слушал, — возразил Патрик. — Всегда был сам по себе.

— Это плохо?

— Плохо, и прежде всего для тебя.

— Папа, если ты собираешься отчитывать меня за грубость, то…

— Нет-нет, ты не понял. Я вовсе не намерен читать тебе лекции о приличном поведении в обществе. Пусть твои манеры останутся на твоей совести. Я лишь хочу знать причину твоей неприязни к женщине, которую привел Джастин.

— Все просто. Она ему не пара.

— Ты-то откуда знаешь?

Кевин сжал кулаки, но, заметив, что отец наблюдает за ним, расслабился.

— Эта женщина не принесет счастья Джастину. Он сделал большую ошибку, влюбившись в нее.

— Сердцу не прикажешь, — заметил Патрик.

— Ну, так я открою глаза своему братцу, раз он настолько глуп, чтобы не заметить очевидного!

— Что ты имеешь в виду? — Патрик сцепил пальцы рук и подался вперед. — Ты что-то знаешь о Лили? Что-то, характеризующее ее с плохой стороны?

Кевин помолчал несколько секунд, а потом нехотя выдавил:

— Нет. Я проверил ее. У нее безукоризненная репутация.

— Неужели слишком безукоризненная? — живо поинтересовался Патрик.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Безгрешные люди всегда настораживают. Нет, эта женщина отнюдь не ангел. Однако ничего такого, в чем ее можно было бы обвинить, она тоже не совершала.

— Тогда в чем причина твоей неприязни к ней?

— Она мне не нравится, — безапелляционно заявил Кевин.

— А может быть, сынок, все дело в том, что она слишком тебе нравится?

Кевин вскочил на ноги. В его взгляде вспыхнул и погас огонь. Патрик не сводил с него внимательного взгляда.

— Сядь, — приказал он сыну. — Сядь и успокойся.

Кевин медленно опустился в кресло. Он явно хотел закончить этот разговор и сбежать, но у Патрика были другие планы.