К нашему счастью, они с самого утра активно используют подарки и ведут переговоры между собой. Так вот, наша Лялечка и ее подруга Жанет, как мне удалось выяснить, находятся в том самом заведении, где мы с тобой вчера побывали. Значит, Мамка-Танька приезжала в бордель, чтобы запугать и проинструктировать девчонок.

Катышев, наконец, соизволил взглянуть на Полуярова.

— Что ты на меня так смотришь? Молодец! Завтра зайди к Милославскому за медалью. На орден ты еще не наработал.

— Это почему же? — делано возмутился Костя.

Фочкин и Золотарев не могли не заметить, как дернулись губы полковника. Теперь им стали понятны размышления Полуярова в отношении визита Черемисовой, которые он старался подтвердить в отсутствии Катышева.

— О теплых взаимоотношениях Черемисовой и Ломакина я и без тебя узнал. Патрульная машина, на которой привезли ваших девушек, принадлежит его управлению. Тут, капитан Катышев, уверяю тебя, интерес сугубо смежный, а дружба семейная.

— А насчет третьего телефона что можешь сказать? — спросил Фочкин.

— Ничего. Пока им никто не пользуется, — сразу потерял интерес Катышев, после того, как полковник его осадил.

Полуяров неожиданно и громко забарабанил пальцами по столу. Все замолчали, сообразив, что вскоре последует ценное указание. Ждать долго не пришлось.

— Вот что, мужики, раз ваши девицы там, начинаем операцию немедленно. Выезжайте на место, а я еще раз свяжусь с Журбиным.

12

«Газель» с отделением омоновцев, которое возглавлял плечистый лейтенант, остановилась за углом дома. Золотарев открыл дверь микроавтобуса и заглянул внутрь. В салоне стояла полная тишина, половина бойцов, не теряя времени даром, мирно дремала. Катышев лишний раз подивился: как можно спать придавленным десятками килограммов оружия и боеприпасов и в жестких бронежилетах. Для него это до сих пор оставалось загадкой. Но лейтенант, казалось, не ощущая никакой тяжести, легко спрыгнул с подножки и, протирая глаза, зевнул.

— Дверь выламывать будем? Кувалдометр мы прихватили.

Золотарев с тоской оглянулся на Катышева и Фочкина:

— Может, обойдемся без лишнего шума?

— Ты все-таки хочешь попробовать себя в качестве клиента? — расплылся в улыбке Фочкин. — Заметь, не мы это предложили, ты сам напросился.

— Пойдем вместе, — согласился поддержать товарища Катышев и толкнул Фочкина в бок. — Давай, командуй своими драчунами…

Проводив взглядом Фочкина, который затрусил к подъезду впереди группы омоновцев, оперативники, поддавшись такому же ленивому настроению, направились вслед за ним. По обоюдному мнению, пункты инструкции о предосторожности, внимательности и полной концентрации при проникновении и захвате объекта в данном случае были лишь формальностью. Единственный охранник, о котором им рассказали накануне, даже будь он мастером спорта по боксу и с газовым оружием в кармане, не представлял особой угрозы. Один только грозный вид омоновцев, облаченных в полную боевую экипировку, которые уже успели расположиться на межэтажных лестничных площадках, охладил бы пыл самых отъявленных героев.

Они бесшумно поднялись на второй этаж, и, прежде чем нажать на кнопку звонка, Золотарев расстегнул куртку и скривился самодовольной, полупьяной улыбкой. Получив молчаливое одобрение Катышева, обло котившегося спиной на дверной косяк, он трижды постучал пальцем по кнопке звонка. Где-то вдалеке зазвенели колокольчики, и через несколько секунд он ощутил, как изнутри его кто-то внимательно изучает. Для убедительности он шатнулся и несколько раз стукнул в дверь кулаком:

— Открывайте, де-во-чки!

— Какие еще девочки? Нет тут никаких девочек! Сматывайтесь, пока милицию не вызвал! — отозвался из-за двери мужской голос.

Катышев с трудом поднял глаза на табличку с номером квартиры и, словно убедившись, что даже в пьяном виде ошибки не произошло, снова забарабанил в дверь.

— Это двадцать шестая квартира! Мы созванивались и договаривались. Открывайте клиентам!

— Вызываю милицию! — хохотнул из-за двери тот же голос.

Было отчетливо слышно, как к входной двери устремились еще две пары ног, и до оперативников донеслась чья-то ругань. Замки разом защелкали, как будто их открывал вовсе не один человек. Ни Золотарев, ни Катышев даже не успели сделать предупредительный жест в сторону омоновцев, когда дверь резко распахнулась, и перед оперативниками предстали трое плотных мужчин, двое из которых были полуобнажены. Тонкие красные лампасы на серых брюках говорили о том, что страж квартиры вовсе не шутил и в самом деле призвал на помощь сотрудников милиции.

— Тебе что, козел, не ясно было сказано! — Один из полуголых легко ударил Золотарева в грудь кулаком, выталкивая подальше от порога. Но как-то довольно лихо его опередил второй полуголый.

Вышедшая из-под контроля операция развивалась быстро и неожиданно. И свистящий удар в челюсть, и женский вскрик, и звон вдребезги разбившейся посудины внутри квартиры, и топот омоновских ботинок, и приземление самого Золотарева в объятия Фочкина.

Золотце, поставленный на ноги майором, потрогал гудящий подбородок и перешагнул через затоптанного омоновцами обидчика, который с застывшими, распахнутыми глазами и полуоткрытым ртом лежал на пороге квартиры. Помещение содрогалось, словно двигалось, празднование бразильского карнавала, которое в мгновение ока переместилось с одного континента на другой. Из комнат вылетали полуголые и вовсе обнаженные тела, которые, под командные крики устроителей праздника, отползали в центр зала. Завороженные действиями парней в камуфляже ни мужчины, ни женщины, нисколько не стесняясь своей наготы, прижимались спинами и бедрами друг к другу. В конце концов, обитатели квартиры сконцентрировались под огромной хрустальной люстрой на довольно затертом ковре. И только размашистые удары ногами двух омоновцев напоминали о том, что одна из дверей комнаты была закрыта и забаррикадирована.

Золотарев вынул платок и, ожидая, когда пока еще не задействованные в групповом концерте квартиранты окажутся в общей компании в центре зала, вытер краешки губ. На платке образовалась тонкая кровяная полоска. Дверь, наконец, с грохотом рухнула на пол, и из комнаты снарядом вылетел лысый мужчина в плавках и милицейской рубахе.

Фочкин, закончив подсчет, удовлетворенно шмыгнул носом и подвел итог:

— Четверо представителей сильной половины человечества и пять прелестных созданий.

— Шесть, — внес полную ясность Золотарев, заглянув в створ выломленной двери. — Одна все еще продолжает получать удовольствие в кровати.

Лейтенант, лениво поворочав головой и убедившись, что дело сделано, кинул виноватый взгляд в спину единственного пострадавшего Золотарева. Но, догадавшись, что помощи не требуется и коллега пришел в себя, с хрустом потянулся и опустился в свободное кресло, услужливо подвинутое командиру одним из бойцов. Двое из штурмующей команды закурили, расположившись на подоконнике. Остальные, без особого интереса разглядывая полуголую публику, подпирали стены.

— Ребятки, мы ведь коллеги, — осмелился информировать лейтенанта один из раздетых.

Омоновец ухмыльнулся и сплюнул:

— Я прекрасно вижу, каким органом ты служишь.

Раздетый постарался найти понимание у Фочкина:

— Мы просто отдыхали. Заглянули после смены, с кем не бывает?

Фочкин смутился и отвернулся, вспоминая свой