– А… А-а-а-а! Едет! Помогите, едет!!! Сама едет?! – взвизгнула племянница. Взрослые, как один, рванули к перилам и узрели, как дверцы распахнулись, и оттуда в разные стороны брызнули Автошка и Мари. Машина продолжила неотвратимое движение в сторону цистерны с водой.

– Хозяйка нас убьет, – хладнокровно заметила Наиле.

Только наши папачосы способны сработать так молниеносно: спрыгнув через перила, они остановили автомобиль, вообразивший себя героем романа Стивена Кинга.

Банду – кроме Сандрика, благоразумно сбежавшего в тубзик, – примерно наказали, выкрутив уши на 180 градусов. Дети гордо терпели, но под конец Автошка не выдержал:

– Мы Димку хотели развлечь! Он же заткнулся? А то бы орал три часа!

– Это верно, – согласились взрослые. – Но вы, негодяи, если бы влетели куда-то?!

– Мы же выскочили, – невозмутимо возразила Мариска.

– А моя машина?! – чуть не рассыпалась в пыль племянница. – Нет! Я пока не готова иметь детей!

– Оно и правильно, – мирно заметил наш папачос. – Детей надо заводить тогда, когда они важнее машины. А ключи лучше в зажигании не оставлять, – заключил он в назидание. – Потому что в следующий раз они могут ее угнать окончательно!

Про машину и папу

Обычно после некоторого времени, проведенного в браке, люди начинают обнаруживать в своей второй половине сюрпризы. Какие эмоции они при этом испытывают – дело десятое, но это спасает от скуки. Не обошла и меня сия участь – кормилец каждый год брака преподносит мне разнообразные кунштюки и фортели: то дивную и уникальную способность не закрывать за собой ни один выдвинутый ящик или дверцу шкафа, то ласкающий душу и греющий сердце талант слушать меня битых полчаса с крайне внимательным лицом и не слышать при этом ни слова, и на контрольный вопрос отвечать: «А?.. Что?..», то увлекательнейшее свойство спать целое воскресенье напролет без задних ног, в то время как дети скандируют у входной двери призывы отвезти их на волю в пампасы.

А хотя бы тот факт, что он не любит животных! Чем не шок для супружеского сердца?

Однако все это цветочки по сравнению с открытием, сделанным однажды во время семейного автопробега с морского отдыха обратно в столицу.

Начиналось все прелестно. С утра мы загрузили в машину чемоданы, детей, тонну фруктов, деревенские яйца в пасторальной плетеной корзинке и пару горшков с мамиными цветочками, хотели выдрать еще пару некрупных деревьев, но на вопрос кормильца: «Куда ты их собралась сажать, интересно?» – не нашлась что ответить – дачи-то пока нет, – помолились на дорожку и двинулись в путь. Как раз в этот день Мишке исполнился ровно год, и он был выряжен в белоснежное боди, при его общей чернявости и деревенском загаре создающем эффект мексиканского парня Мигеля, кадрящего Хуаниту.

Птички бестолково заливались на все голоса, море шумело, народ праздно шлялся туда-сюда, и царила всеобщая летняя благодать. Впереди сияло приятное семейное путешествие, горы с лужайками и дом-милый-дом.

Сразу по выезде обнаружилась полная неспособность Мишки переносить езду в автомобиле. Он хныкал, лез через мою голову на заднюю панель и укладывался там спать, его мутило, он лез обратно и пинал голыми ногами брата. Я хватала его за шею, высовывала голову в окно и держала на весу по ветру – чтобы его вырвало не на меня. Папа монотонно требовал не мельтешить и заткнуться, потому что машинка барахлит и может заглохнуть.

– Как можно ехать в дальнюю дорогу в неотлаженной машине! – радостно перехватила я инициативу, чтобы меня не стали упрекать за плохо воспитанных детей. Папачос коротко глянул через плечо, но не успел ответить, потому что тут скривил рот Сандро, и стало ясно, что устали все: я от Мишки, Сандро от меня, а папа от нас всех вместе взятых. Это была ровно половина пути, и, совершенно обессиленные, мы решили передохнуть и поразмять конечности на земной тверди.

– Вот там и перекусим, – тормозя машину в славном городе Кутаиси, решил кормилец, имея в виду симпатичное хачапурное заведение через шоссе.

Отступление номер один: Кутаиси город очень своеобразный – он является кузницей воров. Протрите глаза и прочтите еще раз: да-да, воров. Причем всех видов, классов и специализаций, начиная от карманников и заканчивая авторитетными «донами». Когда-то мне попалась книжка «Воры в законе» – из трехсот перечисленных персоналий половина числилась рожденной именно здесь. Это вполне уважаемая профессия, и местные мальчишки чаще всего планируют продолжить славную стезю предков. Вероятно, там есть закрытые школы или инкубаторы, где их выводят, – чего не видели, за то не ручаемся.

Оставив машину под присмотром глухонемого парковщика, мы пересекли шоссе и устроили в кафе представление заезжего цирка для мирных жителей. Напоследок, сменив памперс, я прилепила чистого именинника к папиному плечу, как ручную макаку, сама же вымыла перемазанного Сан Саныча и, отдуваясь, приготовилась ко второй половине путешествия.

Отступление номер два, и касается оно главной героини рассказа, нашей машинки, которая смирно дожидалась возвращения хозяев на противоположной стороне шоссе. Этот «мерседес» по документам принадлежал в Германии в течение восьми лет благообразной немецкой старушке, которая и выезжала-то, наверное, раз в месяц по роскошному германскому асфальту в банк, а потом в кафе выпить чашечку чаю с подругой – таким же божьим одуванчиком в кудельках. Не сделавший никому в жизни ничего плохого «мерседес» мог рассчитывать на лучшую партию и был шокирован, попав в Грузию: теперь его гоняли в хвост и в гриву по колдобинам и ямам и поили кошмарным бензином с добавками, крайне вредными для здоровья приличного автомобиля. Согласно «стокгольмскому синдрому», машинка привязалась к нам и подтверждала теорию о наличии души у предметов: три раза кормилец собирался ее продавать, и все три раза она ломалась в руках потенциальных покупателей!

Держа за руку Сандрика, я собралась переходить дорогу, но обратила внимание на столпившийся возле перехода народ. Их крайне заинтересованные лица вызвали мысль о свадьбе или съемках кино, и я тоже посмотрела в том же направлении. Все взгляды сходились на нашей машине, к которой несся через потоки машин кормилец с прилепленным к плечу младенцем.

Должно быть, от яркого солнца и обильного завтрака у меня с глазами произошли необратимые изменения: в нашей машине почему-то сидел за рулем посторонний молодой человек, а другой, тоже посторонний и еще более молодой, сосредоточенно ковырялся под открытым капотом. Солнышко по-прежнему шпарило, птицы пели кто во что горазд, съеденные хачапури со сливочным лимонадом сообщали умиротворение и тормозили умственную деятельность. Это не наша машина, подумала я. Потом пригляделась и заметила, что супруг