Глядя на нее, Эндрью чувствовал, как его охватывает прилив нежности и новое для него страстное желание. Он подумал, что эта дружба между ними очень приятна, но одной дружбы ему мало. Ему хотелось ее обнять, ощутить ее близко-близко, так, чтобы ее теплое дыхание касалось его лица.

Он сказал невольно:

- Я пропаду тут без вас, когда вы уедете на лето.

Кристин слегка покраснела. Она смотрела в окно.

Он спросил торопливо:

- Мне не следовало этого говорить?

- Быть может. Но я рада, что вы это сказали, - ответила она, не оборачиваясь.

Ему ужасно хотелось сказать ей еще, что он любит ее, и, несмотря на его до смешного необеспеченное положение, спросить, согласна ли она выйти за него замуж. Ему вдруг стало ясно, что это единственный и неизбежный выход для них обоих. Но что-то удерживало его, - он инстинктивно понимал, что минута для этого не подходящая. Решил поговорить с Кристин на обратном пути.

А пока продолжал, не переводя дыхания;

- Мы сегодня чудесно проведем вечер. Хемсон - отличный малый. Остроумный, веселый. Помню, раз в Данди устроили благотворительный дневной - концерт в пользу больниц. Выступали всякие "звезды", настоящие артисты - это было в Лицее. И что же вы думаете, Хемсон отправился туда, выступил на сцене - пел и плясал - и, клянусь святым Георгием, покорил весь зал!

- Он, очевидно, больше подходит для роли любимца театральной публики, чем для роли врача, - заметила с улыбкой Кристин.

- Ну, Крис, не будьте так строги. Фредди вам понравится.

Поезд прибыл в Кардифф в четверть седьмого, и они направились прямо в "Палас-отель". Хемсон обещал ждать их здесь в половине седьмого, но, когда они вошли в вестибюль, его еще не было.

Они стояли рядом, наблюдая. В комнате теснились врачи и их жены, болтая, смеясь, создавая атмосферу удивительной сердечности. Любезные приглашения летели от одного к другому:

- Доктор! Вы и миссис Смит непременно должны сегодня вечером сесть рядом с нами.

- Доктор, как насчет билетов в театр?

Люди суетливо входили и выходили, джентльмены с красными значками в петлицах важно скользили взад и вперед по паркету со списками в руках.

В нише напротив какой-то служащий отеля монотонно гудел:

- В секцию отологии и ларингологии проход здесь, пожалуйте.

Над входом в коридор, ведущий в пристройку, красовалась надпись: "Медицинская выставка". В вестибюле имелись и пальмы и струнный оркестр.

- Здесь довольно весело, правда? - заметил Эндрью, чувствуя, что они с Кристин как-то исключены из общего веселья. - А Фредди, как всегда, опаздывает, черт бы его побрал! Давайте посмотрим пока выставку.

Они с интересом обошли выставку. Эндрью скоро оказался нагруженным изящными брошюрками и листовками. Он, смеясь, показал одну Кристин: "Доктор! Не пуст ли ваш кабинет? Мы можем вас научить, чем его заполнить". Было здесь и девятнадцать рекламных каталогов, все разных, предлагавших новейшие болеутоляющие средства.

- Можно подумать, что последнее слово медицины - наркотики, - промолвил, хмурясь, Эндрью.

У последнего киоска, когда они уже выходили, какой-то молодой человек учтиво остановил их и показал блестящий, похожий на часы предмет.

- Доктор! Я полагаю, вас заинтересует наш новый индексометр. Он имеет самое разнообразное применение, абсолютно точен, очень эффектен у кровати и стоит всего только две гинеи. Разрешите, доктор, я вам его покажу. Видите, спереди имеется указатель инкубационных периодов. Один поворот диска - и вы определяете инфекционный период. Внутри, - он щелкнул задней крышкой, открывая ее, - внутри превосходный измеритель гемоглобина, а сзади в виде таблицы...

- У моего деда была такая же точно штука, - решительно прервал его Эндрью, - но он ее кому-то отдал.

Когда они шли обратно коридором. Кристин хохотала.

- Бедняга! - сказала она. - До сих пор никто не смел насмехаться над его прекрасным прибором.

В ту минуту, когда они входили обратно в вестибюль, появился и Фредди Хемсон. Выскочив из такси, он вошел в отель, а за ним мальчик нес его палки для гольфа. Хемсон сразу увидел Эндрью и Кристин и направился к ним с широкой, подкупающей улыбкой.

- Алло! Алло! Вот вы где! Извините, что опоздал. Я должен был доиграть партию с Листером. Никогда в жизни не видывал, чтобы кому-нибудь так везло, как этому парню. Ну, Эндрью, рад опять с тобой увидеться. Все тот же прежний Мэнсон. Ха-ха! Но почему ты не купишь себе новой шляпы, мой милый? - Он приятельски, с развязной и шумной приветливостью похлопал Эндрью по спине, и его смеющиеся глаза охватили одним взглядом и Эндрью и Кристин. - Познакомь же меня, разиня! О чем ты только думаешь!..

Они уселись за один из круглых столиков. Хемсон решил, что всем надо до обеда выпить чего-нибудь. Щелкнув пальцами, он подозвал лакея, который со всех ног бросился на его зов. Затем, попивая херес, стал рассказывать им подробности своего состязания в гольф...

Розовощекий, с светлыми, напомаженными брильянтином волосами, в костюме прекрасного покроя, из рукавов которого высовывались манжеты с запонками из черного опала, Фредди представлял собой симпатичного молодого человека, не красивого, - черты лица у него были очень уж заурядные, - но добродушного и остроумного. Пожалуй, он был немножко самонадеян, но когда он хотел понравиться, ему это удавалось. Он легко сходился с людьми. Но, несмотря на все это, в университете доктор Мюэр, патолог и циник, однажды сказал ему угрюмо перед всей аудиторией: "Вы ничего не знаете, мистер Хемсон. Ваша голова подобна воздушному шару и наполнена только газом самообожания. Но такой, как вы, никогда не пропадет. Если вам удастся, надув преподавателей, пройти через те детские игры, которые у нас здесь называются экзаменами, то я вам предсказываю большое и блестящее будущее".

Обедать они пошли в ресторан, так как для обеда в отеле все трое не были одеты подобающим образом. Фредди, правда, сообщил, что ему сегодня вечером придется переодеваться во фрак: предстоит танцевальный вечер, ужасно скучный, но он должен туда показаться.

Небрежно заказав обед по карточке, где все названия невероятно отдавали медициной: "суп Пастер", "камбала мадам Кюри", "говяжье филе а ля Съезд врачей", Фредди принялся с драматическим жаром вспоминать былые дни.

- Никогда бы я не подумал, - закончил он, качая головой, - что старина Мэнсон похоронит себя в долинах Южного Уэльса.

- А вы полагаете, что он окончательно себя там похоронил? - спросила Кристин с несколько натянутой усмешкой.

Наступило молчание. Фредди оглядел зал, битком набитый посетителями, улыбнулся Эндрью:

- А какого ты мнения о съезде?

- Мне кажется, - сказал нерешительно Эндрью, - он полезен тем, что дает возможность идти в ногу с прогрессом.