– Может, усы? Очки?

– Не, усов точно не было. А очки вроде были.

– Так вроде или были? – не отставали оперативники.

– Не, на морде у него очков точно не было, а вот когда я «симку» принес вместе с конвертом, он из кармана достал очки и вот так, – Жмуров поднял руку и остановил ее где-то на полпути к глазам, – не надевая на нос, посмотрел, чего там написано. Потом очки спрятал.

– Очки были в очечнике или без?

Жмуров на секунду задумался, вероятно, пытаясь представить себе, что такое очечник, потом кивнул:

– Он какую-то маленькую коробочку достал, овальную такую, вынул очки и разложил их, типа складные.

– На чем он приехал? На машине?

– Не, я же сказал, машину я не видел.

– Может быть, он сам говорил, что приехал, скажем, на метро или на автобусе, не помните?

– Да не говорил он мне ничего! – Жмуров внезапно рассердился.

– Как он был одет?

– Обыкновенно, куртка длинная, без шапки. Все, пацаны, не помню больше ничего, у меня голова болит.

Жмурову срочно требовалось выпить, он начал нервничать и злиться, и оперативники оставили его в покое. Все равно больше из него ничего не вытрясешь.

Они на всякий случай предупредили пенсионера о том, что его может вызвать следователь для допроса. Ни малейшего восторга это сообщение у Жмурова не вызвало, он, казалось, разозлился еще больше и поспешил ретироваться.

– Ты смотри, какая завышенная самооценка у этого таинственного кренделя, – задумчиво проговорил Роман Дзюба, когда оперативники сели в машину.

– Чего-чего? – прищурился Колосенцев. – Чего у него с самооценкой?

– Она завышенная. Вот смотри, он поручил Жмурову нанять человека, который купил бы ему сим-карту, а Жмуров его обманул. Причем обманул в легкую, наш крендель даже не попытался его проверить и проконтролировать.

– И чего?

– А того, что он, видать, считает себя самым умным и главным и уверен, что никто не посмеет его обмануть и не выполнить его указания. Это и называется завышенной самооценкой.

– А ты-то откуда это знаешь? – ехидно поддел Романа Колосенцев.

– Так я научную работу на эту тему писал по кафедре психологии, – простодушно признался Дзюба.

– Погоди-ка, ты же говорил вроде, что ты по кафедре криминалистики писал и по ОРД. А теперь еще психология нарисовалась.

– Да ты что, Ген, я почти на всех кафедрах в научные кружки ходил и работы писал на конкурс. Только по тактико-специальной подготовке не писал и еще по иностранному языку. А на всех остальных я активно занимался.

– Ну и на фига тебе это надо было? – В голосе Геннадия звучало неприкрытое пренебрежение.

– Так интересно же!

– Да иди ты! – расхохотался Колосенцев. – Интересно ему! Чего там может быть интересного? Я сам там учился, так что ты мне не втирай про интерес. Нет, Ромчик, ты все-таки какой-то недоделанный. Нормальный слушак живет совсем иначе.

– Но ты послушай меня, Гена! Этот крендель совершенно точно большой начальник, раз он так привык, что его все слушаются. Понимаешь? У него такая модель поведения. Даже этот алкаш Жмуров – и тот заметил, что он не «того полета птица».

– Еще раз вякнешь какую-нибудь заумь – я тебя забаню на хрен, – не на шутку рассердился Геннадий. – Ну что ты фантазируешь на пустом месте? Какой большой начальник станет связываться с наркоманкой Головкиной и алкашом Жмуровым, чтобы добыть «симку»? Сам подумай своей рыжей головой. Других способов нет, что ли, чтобы руки не марать?

– И все-таки он начальник. Или долгое время им был, – упрямился Дзюба. – И очки у него дорогие.

– С чего ты это взял? – удивился Колосенцев.

– Так Жмуров же сказал, что они складные. Насколько я знаю, складные очки в овальных футлярах делают только очень дорогие фирмы. Это не каждому по карману.

– Насколько он знает! – фыркнул Колосенцев. – Да что ты вообще можешь знать, Ромчик? Ты дитя еще, только-только учебу закончил, чего ты понимаешь-то? В очках он разбирается! Видали? Ты вообще очки когда-нибудь вблизи видел, специалист-оптик? Ладно, заканчивай свои беспочвенные фантазии. Делать ни хрена не умеешь, а всякую пургу гонишь.

– Почему пургу-то? – обиделся Роман. – Честно говоря, про очки я действительно не совсем уверен. Но я сегодня вечером посмотрю в Интернете и завтра тебе точно скажу, сколько они стоят. Или давай я тебе вечером сегодня позвоню и все скажу.

– Ага, спасибо! Всю жизнь мечтал, чтобы ты мне по вечерам мозг выносил всякой хренью. Не вздумай даже номер мой набрать. У меня сегодня игра, сегодня наш самый лучший ломоганщик в клане будет играть; он часто в командировки ездит, и поймать игру с его участием – большая удача.

Вещей в шкафу было не так уж много. Антон раскрыл дверцы и стал внимательно оглядывать свой гардероб. У него есть все, что нужно для работы и жизни, но… Не для похода в дорогой фитнес-клуб и не для знакомства с такой девицей, как Лариса Скляр. Судя по всему, она выбрала клуб «Три ноля» не потому, что собирается наилучшим образом сформировать фигурку, а исключительно потому, что именно в таких клубах можно подцепить денежных мужичков, которые, естественно, в клубы попроще просто не ходят. Для Ларисы нужно выглядеть, причем так, чтобы она все поняла, а это задача не из простых, если учесть, что деньги у девушки появились сравнительно недавно и разбираться в вещах она вряд ли успела научиться. Крайне маловероятно, чтобы она могла с одного взгляда отличить джемпер из первой линии последней коллекции, к примеру, «Валентино» или «Прада» от джемпера, купленного на вещевом рынке. Стало быть, предстать перед ее глазами следует в такой одежде, фирма-изготовитель которой сомнений не вызывает. А ничего подобного в шкафу Антона Сташиса и близко не было.

Он закрыл шкаф и оглядел в зеркале свою высокую худощавую фигуру. Да, на его рост не так-то просто что-нибудь найти у друзей-приятелей-коллег, они все пониже будут. Как же выходить из положения?

И вдруг он вспомнил Бориса Леонидовича. Ну конечно, он такой же высокий, у них, вероятно, один размер! И судя по тому, на какой машине он ездит, дорогая одежда у него должна найтись.

Мобильный Райнера не отвечал, и Антон набрал номер Маргариты Михайловны.

– У Бори встреча, – Антон не понял, отчего голос Марго был таким игривым, – но он освободится примерно через час. Я думаю, он сможет вам помочь, приезжайте.

Он вышел в прихожую и начал собираться. В глаза бросились яркие детские пуховички, побольше – Васин, поменьше – Степкин. Дети дома, ему удалось вернуться с работы в восемь вечера, ну куда его несет? Почему он уходит, вместо того чтобы побыть с сыном и дочкой? Зачем занимается этой непонятной Ларисой Скляр и, в конечном итоге, Галкиными проблемами, в которых она сама не хочет отдавать себе отчет?