– Глядите, парни, – воскликнул Маркус. – Сука в доспехах.

Я наполовину вынул меч, когда Элен остановила меня, сверкнув глазами. Это моя схватка. Не твоя.

– Пошел к черту, Маркус! – Элен нашла свой плащ, который лежал в нескольких футах от нее, и накинула на плечи. Змей приблизился к ней, скользнул взглядом по телу. Его лицо красноречиво говорило о его мыслях.

– Доспехи не идут тебе, Аквилла, – сказал он. – Я бы предпочел тебя в платье. Или вообще без одежды.

Он поднял руку к ее волосам, нежно намотал на палец выбившийся локон и затем неожиданно и сильно дернул, притягивая ее лицо к своему.

Я не сразу осознал, что рычание, разорвавшее воздух, исходило от меня. Я ринулся на Маркуса с кулаками, но двое его подхалимов, Тадиус и Джулиус, схватили меня буквально в футе от него и завернули руки за спину. В ту же секунду ко мне подскочил Деметриус, заехав острым локтем в лицо Тадиусу. Но Джулиус пнул Деметриуса по спине, и тот упал. Затем блеснуло серебро – Элен выхватила ножи, приставив один к шее Маркуса, а второй – к его паху.

– Руки прочь от моих волос, – приказала она. – А не то я избавлю тебя от мужского достоинства.

Маркус отпустил белоснежный локон и что-то прошептал ей на ухо. И в тот же миг ее уверенность куда-то испарилась. Рука, державшая нож у горла Маркуса, безвольно опустилась, а тот обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.

В этот момент меня охватило такое отвращение, что едва не вывернуло. Затем раздался сдавленный крик Элен, и я высвободился из рук Тадиуса и Джулиуса. В следующий миг я оставил их позади, оттолкнул Маркуса от Элен и стал наносить удар за ударом по его лицу.

Я бил Маркуса, а он смеялся, Элен же с остервенением вытирала губы. Леандр пытался оттеснить меня за плечи – тоже рвался к Змею. За спиной Деметриус уже поднялся на ноги и снова бросился в драку с Джулиусом, но тот взял верх, прижав голову моего друга к земле. Тогда из толпы вылетел Фарис, своим гигантским телом он обрушился на Джулиуса и сбил с ног, точно бык, сшибающий забор. Я заметил татуировку Тристана и смуглую кожу Декса. Начался полный хаос.

Затем кто-то прошипел: «Комендант!» Фарис и Джулиус, шатаясь, встали на ноги, я оторвался от Маркуса, а Элен перестала тереть свое лицо.

Змей поднимался медленно, под глазами у него наливались синяки. Моя мать шла сквозь толпу Мастеров прямиком ко мне и Элен.

– Витуриус, Аквилла, – она выплюнула наши имена, будто гнилой фрукт. – Объяснитесь.

– Нет объяснений, Комендант, сэр, – произнесли мы с Элен в унисон.

Я смотрел мимо нее, как и был приучен, и ее холодный взгляд сверлил меня словно тупой нож. Маркус ухмыльнулся, стоя за спиной Коменданта, и я стиснул челюсти. Если Элен высекут за его развратную выходку, я не сбегу лишь за тем, убить Змея.

– Восьмичасовой колокол через несколько минут, – Комендант обвела взглядом остальных студентов, что стояли у оружейной. – Приведите себя в порядок и явитесь к амфитеатру. Еще один подобный инцидент – и все его участники немедленно отправятся в Кауф. Ясно?

– Да, сэр!

Мастера тихо разошлись. В тюрьме Кауф, расположенной далеко на севере, мы все, будучи пятикурсниками, проходили шестимесячную тренировку в качестве стражников. Никто из нас не захотел бы рискнуть и оказаться там, тем более за такую глупость, как драка в день выпускного.

– С тобой все в порядке? – спросил я Элен, когда Комендант отошла и нас больше не слышала.

– Мне хочется оторвать свое лицо и поменять на другое, которого никогда не касалась эта свинья.

– Тебе просто нужно, чтобы кто-то другой тебя поцеловал, вот и все, – выпалил я прежде, чем понял, как это звучит. – Нет… Не то чтобы я предлагаю себя… Я имею в виду…

– Да поняла я, – Элен закатила глаза, стиснув челюсти, и я пожалел о своих словах про поцелуй. – Кстати, спасибо, что отлупил его.

– Я бы вообще убил его, если бы Комендант не появилась.

Ее глаза потеплели, когда она посмотрела на меня. Только я хотел спросить, что Маркус шепнул ей на ухо, как мимо нас прошел Зак. Взмахнув темными волосами, он остановился рядом с нами, собираясь что-то сказать. Но я посмотрел на него убийственным взглядом, и, потоптавшись пару секунд, он отвернулся.

Спустя несколько минут мы с Элен присоединились к Старшим Мастерам, которые выстроились вдоль входа в амфитеатр. Драка у оружейной забылась. Мы прошествовали под аплодисменты семей, курсантов, городских властей, эмиссаров Императора и почетного караула, состоящего почти из двухсот легионеров.

Я посмотрел в глаза Элен и увидел в них отражение собственного изумления. Казалось чем-то нереальным находиться здесь, на поле, а не наблюдать с трибун, сгорая от зависти.

Над головой синело небо, ясное и чистое, ни единого облачка от горизонта до горизонта. Поверху амфитеатр украшали флаги: красно-золотое знамя династии Тайа хлопало на ветру рядом с черным в ромб знаменем Блэклифа.

Мой дед, Генерал Квин Витуриус, глава клана Витуриа, сидел в затененной ложе в переднем ряду. Вокруг него собрались с полсотни его ближайших родственников – братья, сестры, племянницы и племянники. Мне даже не надо смотреть в его глаза – и так понятно, что он оценивал мой вид, проверял угол меча, смотрел, как сидят на мне доспехи.

После того как я попал в Блэклиф, дед только взглянул в мои глаза, как сразу узнал в них дочь. Он принял меня в свой дом тогда, когда мать отказалась принять в свой. Вне всякого сомнения, она кипела от ярости, узнав, что я выжил, что ей не удалось избавиться от меня.

Я проводил все каникулы, тренируясь с дедом, терпеливо перенося побои и жесткую дисциплину, получая в то же время явное преимущество перед сверстниками. Он знал, что оно мне понадобится. Мало кто из студентов имел сомнительное происхождение, и уж точно не было ни одного, кто бы воспитывался кочевниками. Оба этих обстоятельства делали меня объектом любопытства и насмешек. Но если кто-то осмеливался обращаться со мной неподобающим образом из-за моего происхождения, дед быстро ставил их на место, обычно при помощи меча, чему и меня вскоре научил. Он мог быть таким же бессердечным, как его дочь, но он – единственный мой родственник, который относился ко мне как к родному.

Хотя это и не предписано правилами, я поднял руку в знак приветствия, проходя мимо него, и порадовался, что он кивнул мне в ответ.

После серии показательных упражнений курсанты промаршировали к деревянным скамьям в центре поля, вынули мечи и подняли их над головами. По рядам прокатился негромкий гул, который постепенно нарастая превратился в такой шум, словно на амфитеатр обрушилась гроза. Это другие курсанты Блэклифа стучали по каменным сиденьям и ревели, гордясь и завидуя.

Рядом со мной стояли Элен и Леандр и оба улыбались. Но среди этого шума я будто погрузился в тишину. Странную тишину, одновременно мизерную и необъятную, и я словно заперт внутри нее, терзаемый вопросом: должен ли я бежать? Должен ли дезертировать? До меня донесся голос, далекий, будто из-под толщи воды. Это Комендант приказывала нам вернуть клинки в ножны и сесть. С помоста она произнесла краткую речь, и когда пришло время присягнуть Империи, я поднялся лишь потому, что встали все остальные вокруг меня. Остаться или бежать? Остаться или бежать?