свободно заменить на фамилию «Клячин». Мне то, конечно, ни черта не будет. А вот дядю Колю, похоже, ждет что-то очень неприятное.

Глава 8

Я в полной мере понимаю смысл фразы «как уж на сковородке»

Бекетов сидел за столом, молчал, смотрел на меня исподлобья и сопел. Он в таком состоянии пребывал уже минут десять. Ну, и соответственно, эти десять минут мы снова провели в его кабинете.

После того, как не очень умный сынок Игоря Ивановича спалил всю контору, ляпнув про Клячина, у старшего майора госбезопасности стало такое выражение лица, что я чуть не гаркнул вслух:«Галя, у нас отмена!». Тупая мысль, конечно, но мне почему-то стало очень смешно от того, как Бекетов таращился сначала на меня, потом на сына, и следом, само собой, на Наденьку. Которая, кстати, вообще не умеет притворяться. Она после подставы со стороны братца моментально залилась краской. Ее глаза в одно мгновение наполнились влагой. Да и весь внешний вид говорил о том, что Наденька чувствует себя очень виноватой.

То есть, если до этого еще была крошечная, микроскопическая надежда, что мне удастся соврать, выставив Петю идиотом, хотя он и без моей помощи отлично справляется, то девчонка просто окончательно уничтожила столь призрачный шанс. Она поставила жирную точку, подтверждая своими душевными терзаниями, которые были написаны на лице, да, мы соврали, простите нас пожалуйста.

Ясное дело, шуточку про Галю и отмену пришлось оставить при себя. Я же не дурак какой. Просто именно эта фраза сейчас подходила больше всего. Отмена, в смысле, уходить из дома Бекетов явно передумал. Прежде, чем встретиться с Николаем Николаевичем, мой благодетель решил во что бы то ни стало разобраться, чем мы тут в его отсутствие за его спиной занимались.

— Значит, в кино ходили…– Весомо произнёс он, наконец, вслух. Тон у Бекетова был такой, будто не о внеплановом развлечении шла речь, а меня за руку на месте убийства поймали.

— Ну, да…– Я предельно искренне посмотрел на Игоря Ивановича. Мол, совершенно не понимаю, в чем проблема.

— Таааак…А дальше?

— Да ничего особенного. Потом в блинной какой-то чаю выпили. Вышли на улицу и я случайно с вашим сыном столкнулся.

— М-м-м…– Бекетов продолжал гипнотизировать меня суровым взглядом. — О чем говорили?

— С Петром? Не успели. Он больше в драку кидался. — Я очень старался выглядеть глупее, чем есть.

Бекетов в очередной раз вздохнул, прикрыв на секунду глаза, будто вид меня, сидящего напротив, причиняет ему неимоверную душевную боль, а потом тихим голосом произнёс:

— При чем тут Петр? С Николаем о чем говорили?

— А-а-а-а-а… Да тоже особо ни о чем. Про школу я рассказывал. Про парней, с которыми вместе в бараке живу…жил. Ну, то есть они и сейчас никуда не делись. Просто нас в большой дом теперь отправили. По разным комнатам распихали. Кстати, такие отличные ребята со мной…

— Алексей! — Терпение Бекетова очевидно было на последнем издыхании. — Потом об этом. Сейчас мы говорим про ваш поход в кино. И как товарищ старший лейтенант государственной безопасности объяснил вашу встречу?

Сам Бекетов, кстати, продолжал ходить вокруг да около. В том смысле, что он не говорил прямо о самовольном решении Клячина забрать меня из школы, а ковырял эту тему через наводящие вопросы.

— Никак. — Я пожал плечами. — Думаю, он просто переживал за меня из-за Цыганкова. Ну, вы же знаете, да? Цепляется ко мне этот гад при каждом удобном случае. Тут, кстати, странная история вышла…

Вот изначально я как бы не собирался говорить Игорю Ивановичу о беседе с директором школы. Не хотел, чтоб он начал нервничать еще больше и соответственно ещё больше напрягать меня. Но сейчас не мешало бы отвлечь его внимание на что-то более серьёзное. Потому что мы медленно, но верно приближается к моменту, когда старший майор меня спросит, с хрена ли я разыгрывал идиота в момент появления Наденьки. И ведь на то, что я ее типа не узнал, вообще никак не спишешь. Даже на свою отбитую башку не получится все свалить. Потому что Петю-идиота я узнал сразу и это было вполне понятно. А так не бывает, чтоб из одной и той же ситуации половину помнил, а половину нет.

— Что за история? — Бекетов прямо подобрался весь. Наверное, думал, я что-то сейчас про Клячина ему выдам.

— Да вот только сейчас сообразил, что странная она…О Цыганкове заговорили. Нас же в комсомол приняли. Вы в курсе? — Осторожно поинтересовался я, заодно делая акцент на том, что Игорь Иванович должен быть непременно в теме и что всё в моей жизни происходит только под его контролем. А кино — так это так, недоразумение.

— Само собой. — Он важно кивнул.

— Ага…Так вот перед тем, как мне вручили комсомольский билет, я оказался в кабинете товарища Шармазанашвили. У нас с Цыганковым снова произошла стычка. Этот гад побежал директору школы жаловаться.

— Начальнику…– Перебил меня Бекетов.

— А… Ну, да. Начальнику школы. В общем, там были разбирательства. Потом Владимир Харитонович всех выпроводил и со мной говорил лично, без свидетелей.

— О чем? — Взгляд Бекетова буквально потемнел, будто грозовые тучи собрались. И еще, я заметил, как сильно он напрягся.

— Да ерунда какая-то…Все про товарища Ежова. Про наркома нашего. Мол, упал он. Или собирается упасть…Я, если честно, ни черта толком не понял. Очень уж витиевато товарищ Шармазанашвили строил свою речь. А мы то люди простые. Нам прямо все надо говорить.

Я замолчал, сделав сосредоточенное лицо. Типа, вспоминаю. Бекетов тоже сидел молча, но глаз с меня не сводил. Ждал, когда я продолжу. Видимо, уточняющих вопросов с его стороны пока не будет.

— Воооот…– Я вздохнул, изображая активную работу мозга. — А! Потом еще говорит…Тут вообще я ни черта не вкурил, по совести сказать. Мол, хорошо бы, если бы какой-нибудь достойный доверия человек открыл товарищу Сталину глаза на какие-то ошибки наркома.

Бекетов шумно втянул воздух ноздрями. Не выдержал. Всего лишь на секунду, но позволил проявиться настоящим эмоциям. Он нервничал. Очень сильно.

— Честное слово, Игорь Иванович, я вообще не понял, чего надо было сделать. Я ведь точно не такой человек. Да и как мне к товарищу Сталину попасть? Где я и где нарком?

Ну, вот так… Думаю, нормальную версию преподнёс Бекетову. Типа, я вообще подумал, будто